в крупных городах уже поставили на поток. При современном развитии электроники это выходило куда дешевле, чем привычная мне по двадцать первому веку система вещания с геостационара. Так что, с технологией в СССР был полный порядок, разумеется, в рамках текущих реалий. Чего нельзя сказать о качестве контента. Телевизор я и в две тысячи десятом году смотрел раз в неделю, а тут вообще не возникало желания подходить.
Ладно хоть спецы малость польстили (или они так поиздевались?). Поинтересовались, у кого такой «необыкновенно широкий кругозор». Понравились им компоновка тарелки и эскиз приемника. Еще спрашивали, на каком физическом принципе будет создан плоский, как доска, телевизор.
Вот и стало понятно мое место в мире шестидесятых… Как я радовался, когда четыре месяца назад обнаружил в ноутбуке вполне рабочий раздел Ubuntu. Даже приплясывал от радости. Думал, сколько времени это сэкономит разработчикам нормальной операционной системы. Прорыв СССР… Как бы не так. Ведь что оказалось? Надо начинать даже не с процессоров, а вообще со стеклотекстолита, на котором можно травить тонкие дорожки проводников! Судьба ЭВМ решалась не в секретных лабораториях, а на вполне обычных заводах массового производства элементной базы. Попаданец с Линуксом и хоть каким-то знанием сетевых технологий был нужен стране, как собаке пятая нога.
Для того чтобы я стал лучше понимать реальность, Шелепин передал здоровенную стопку бумаг о новейшей разработке Института кибернетики АН Украины, а именно – о машине инженерных расчетов МИР-1, которая должна была пойти в серию через год или два. Фотографии, документация, какие-то импортные проспекты и даже толстенные распечатки программ на бумажной ленте, сложенной в гармошку по перфорациям.
Выглядело все вполне компактно, никакой жуткой стены со «стрелками осциллографов»[6], как любили показывать в ретрофильмах. Здоровенный металлический стол с большой тумбой, на нем пишущая машинка, наверняка протопринтер и какое-то табло… Стоп! Где монитор и клавиатура?
Постепенно до меня начала доходить прикольность моего предложения с «мышкой». Зачем «мышь», если нет монитора? Впрочем, наверное, на более серьезных ЭВМ мониторы все же есть, про световое перо Глушков упоминал не зря. Но как инженеры без дисплея вводят программы и смотрят результаты?
Изучение распечатки приоткрыло жуткую картину. Именно бумага и использовалась вместо монитора! На ней печатали код с одновременным вводом его в память ЭВМ, проводили отладку, а при ошибке все набивали заново! Ну и, разумеется, получали результаты. Зачем табло с лампочками, я так и не разобрался. Наверное, это что-то для диагностики, скорее всего на нем можно было хоть как-то смотреть состояние памяти.
Никаких иных способов ввода-вывода информации не обнаружил. Как они живут-то? Перфоленты или там перфокарты наверняка изобретены, но к этому МИРу их явно не приспособили. ОЗУ – четыре тысячи девяносто шесть слов по двенадцать бит на ферритовых кольцах. Это как вообще понимать? Наверное, байты еще не
Стрелка осциллографа – известный ляп из книги Юлии Латыниной. Понятно, что никаких стрелок в электронно-лучевой трубке нет.
