там все залило кровью.
– Ваше высочество…
Его тело изогнулось в судороге, зубы начали стучать сильно и часто. Я наклонился и, тщательно контролируя стремление паладина спасать и лечить, коснулся головы графа и тут же отнял руку.
– Ого, у него жар!..
Палант сказал почтительно:
– Да, ваше высочество. У меня даже пальцы печет.
– Отнесите его, – сказал я, – в тихое место. Пусть отдохнет, потом сообщит или даже расскажет, что стряслось.
Палант шепнул:
– Думаю, это не простое ограбление. Он посол, а такие люди по темным улицам ночью не шатаются. Для них репутация – все.
Я сказал хмуро:
– Лучше бы грабители.
– Почему?
Я пожал плечами.
– Я бы дал ему новое платье, немного денег и посоветовал бы в следующий раз быть осторожнее.
Палант сказал осторожно:
– Похоже, он стремился добраться именно к вам.
– Но не успел, – сказал я.
– Не успел, – повторил он и посмотрел на меня испытующе. – Думаете, не доживет до утра?
Я широко перекрестился и сказал со значением:
– Все в руке Господа. А мы, паладины, лишь помогаем по мере сил. Пусть отдыхает, а мы вернемся к своим перепелкам, там еще три штуки, у меня аппетит что-то совсем разыгрался. Заодно еще раз прикинем и уточним, где поставим наши гарнизоны в Скарляндах и Варт Генце…
Палант все же удивился, но еще больше удивился я, так надо, когда вошел оруженосец Паланта и сообщил, что посол Ее Величества королевы Мезины граф Меркель просит аудиенции у его высочества Ричарда Завоевателя.
Я помедлил с ответом, Палант жалобно взмолился:
– Сэр Ричард!
Я сказал неохотно:
– Ладно, если вы настаиваете. Перепелок всех съели?.. Ладно, тогда дадим эту самую аудиенцию. Только предупреждаю, ничего хорошего он не скажет. И вообще ничего доброго нам разговор с ним не сулит.
– Ваше высочество! – воскликнул он.
Я кивнул оруженосцу:
– Пусть войдет.
Палант казал торопливо:
– Я вас покину, а то брякну что-нить. Или услышу такое, что ночь спать не буду.
Я кивнул, он выскользнул из шатра, а спустя минуту под руки ввели графа Меркеля. Половина лица распухла, вся не просто красная, а багровая, в жутких волдырях. Обгоревшую одежду заменили на достаточно пристойную, хотя и великоватую по размерам, но, думаю, это нарочито, чтобы не натирала раны.
На меня он смотрит одним глазом, второй закрывает огромная багровая опухоль, что нависает сверху и подпирает снизу так, что оба волдыря борются за сферы влияния, так мне видится с моей государственной точки зрения.
– Граф, – сказал я, – рад вас видеть, хоть и предпочел бы встретить в иной обстановке.
– Ваше высочество…
– Если
