ти ускользнуть на прогулку, подальше от ненавистного дома и нескончаемой болтовни матушки.
– Фанни говорила, директриса очень строга, но всегда поощряет тех учителей, кто добросовестно относится к своим обязанностям. Думаю, через несколько лет ты сумеешь отложить некоторую сумму для своего приданого, – продолжала миссис Барнс.
Горничная унесла последний поднос, и Эмили не выдержала.
– Не понимаю, почему я должна уехать и работать учительницей, в то время как Томас до сих пор не пошевельнул и пальцем, чтобы поправить свои дела!
Возмущение мисс Барнс можно было понять. Положением, в котором она оказалась, Эмили целиком и полностью была обязана своему брату Томасу. Несколько лет назад их отец, ныне покойный мистер Барнс, сумел при помощи советов поверенного сделать выгодные вложения и приумножить свое скромное состояние до весьма круглой суммы. Вступив в права наследования, Томас поспешил последовать этому примеру, но полагался исключительно на свой здравый смысл, коего ему, к несчастью, недоставало.
Томас так щедро пользовался заемными средствами и так мало изучал положение и репутацию компаний, в ценные бумаги которых вкладывал свои деньги, что в кратчайшие сроки лишился почти всего состояния и вынужден был продать поместье отца и еще просить у матери денег, чтобы удовлетворить требования кредиторов.
На уплату долгов ушли средства, оставленные покойным мистером Барнсом жене с тем, чтобы его вдова могла обеспечить себе приличный образ жизни и в положенное время выдать замуж дочь с хорошим приданым. Миссис Барнс так сильно любила своего сына, что нашла все произошедшее с ним стечением неблагоприятных обстоятельств и происками недоброжелателей и безропотно уплатила долги незадачливого коммерсанта. К счастью, подлинная нищета Барнсам пока не угрожала.
Еще при жизни отца Томас сумел жениться на девушке с солидным приданым, и именно ее капитал должен был отныне стать единственным средством поддержания семьи, так как благодаря своевременному вмешательству дядюшки миссис Томас Барнс ее состояние не было пущено в дело недальновидным супругом.
Миссис Томас Барнс, в девичестве мисс Маргарет Холл, не могла отказать в крыше над головой своей свекрови, лишившейся вдовьей доли, чтобы избавить сына от долговой тюрьмы, но не считала нужным покровительствовать его сестре. Маргарет, белокожая, веснушчатая и склонная к полноте, с самой первой встречи не понравилась Эмили своими ограниченными суждениями и высокомерными манерами, и мисс Барнс не сочла необходимым это скрывать. Теперь же ее пренебрежительное отношение к жене своего брата обернулось против нее. Миссис Барнс и Эмили уже третий месяц жили в доме, доставшемся Маргарет от бабушки, и миссис Томас Барнс определенно дала понять, что пребывание под ее крышей Эмили ей неугодно.
– Ты же понимаешь, дорогая, что у Маргарет и Томаса едва хватает средств, чтобы прокормить себя и детей, а тут еще мы с тобой сидим у них на шее! Заботиться обо мне – сыновний долг Томаса, но тебе придется пробиваться самой, – с досадой ответила миссис Барнс на реплику дочери. – Тебе следовало в свое время быть полюбезней с Маргарет, тогда сейчас она бы принимала тебя совсем по-другому!
– Недостаток средств не мешает Маргарет каждую неделю заказывать себе новое платье, – Эмили передернула плечами, вспомнив вчерашнее появление в гостиной Маргарет в новом красном туалете, совершенно не подходившем к ее лицу и фигуре.
– Ты не должна упрекать ее в том, как она тратит свое приданое, – миссис Барнс не любила спорить с дочерью, так как нередко чувствовала, что победа в споре остается за Эмили.
– Разумеется, мое-то приданое ушло на то, чтобы вернуть Томасу доброе имя, – фыркнула Эмили.
– Довольно, – миссис Барнс поднялась из-за стола и поторопилась покинуть театр боевых действий. – Ступай собирать свои вещи, послезавтра ты отправишься в пансион Святой Маргарет!
Эмили осталась одна, чему была, пожалуй, даже рада. Томас с женой уехали на два дня к одному из многочисленных дядюшек Маргарет, под предлогом показать ему, как выросли маленькие Сидни и Энн, а на самом деле с целью разжалобить пожилого джентльмена и побудить его выделить внучатым племянникам некоторую сумму на сласти и игрушки.
Все эти ухищрения были противны Эмили почти так же, как глупость ее брата и его жены, и, кажется, она даже начала находить радость в том, что скоро уедет отсюда. Она не сомневалась, что приглашения проводить каникулы в доме Томаса и Маргарет не последует, а значит, она может следующие несколько лет ни разу не увидеть своих родственников.
До сих пор будущая жизнь Эмили представляла собой вполне ясную дорогу, порой скучноватую, но надежную и прямую. Отец настоял на том, чтобы дать Эмили хорошее образование, особенно же она преуспела в живописи и истории.
Эмили способна была часами рисовать один и тот же пейзаж, ожидая подходящего освещения и снова и снова переделывая начатое,
