подался в аналитики? А что твои гадалки? – спросил Кирилл и лихо свистнул, заложив пальцы в рот.
– К сожалению, ничего. Там геопатогенная зона. Почти все экстры ее чувствуют. Это не новость. Читай газеты.
Судья дал пронзительный свисток, и команды ушли на перерыв. Заиграла музыка.
– Газеты врут. Ими даже жопу вытирать неудобно, а уж к морде подносить – и подавно. Дальше, Федя. Не стесняйся.
– Терпение, мой друг. Самая игра еще впереди.
Малаев вынул из кармана выключенный сотовый, внимательно посмотрел на дисплей, удивленно вскинул брови и, прислонив его к уху, продолжил:
– Смотри, дело обстоит так. Никаких случайностей. Связей между этими пятьюдесятью тремя не выявлено. Ну, кроме того, что они все прописаны в Останкино. Так смотрят на вопрос менты, потому что ищут стандартные схемы. Но мы же с тобой – не менты.
Он замолчал. Опустил голову, вслушиваясь в безжизненную трубку.
– Федя, так интересно с тобой еще никогда не было. Продолжай, а то ударю, – ответил отставной подполковник милиции, наклоняясь к ботинку, чтобы завязать завязанный шнурок.
– Кирилл Андреич, вы жлоб. Дальше. Они друг друга не знают, факт. И это их всех связывает. И еще много чего. Никто из них не служит в органах власти. Никто из них не нарушал закон. У всех есть родственники. Одиноких среди них нет. Нет пожилых. И детей нет, все они зрелые. Никто из них не был в тот день за рулем, ведь брошеных машин нет. Они все психически здоровы. Ни одного алкоголика, а ведь страна у нас безбожно пьющая. Никто из пятидесяти трех человек не собирался уезжать из района в тот день, когда они пропали. Ни в гости, ни по делам, ни в театр. Мне кажется, у них слишком много общего. Кирилл, их отбирают. Сознательно, исходя из определенных критериев.
– Федя, сознательное действие всегда преследует цель. По-твоему, отбор идет с какой-то конкретной установкой?
– Это не по-моему. Это очевидно, Кирилл.
– Чтобы обозначить круг подозреваемых, осталось понять, в чем цель отбора и как это происходит чисто физически. Федя, а в ответ на эти вопросы есть оригинальная версия?
– Даже неоригинальных нет, товарищ подполковник. Но есть нечто, кроме умозаключений. Допустим, некто настолько силен, что может подчинять себе волю людей. За эту версию говорит количество исчезновений.
– Двадцать шесть и двадцать семь. Это его предел, так? – перебил собеседника Васютин.
– Можно такое предположить. Два моих очень сильных парня, которые за пять минут до звонка знают, кто позвонит, просидели там двое суток, как только заварилась эта каша. То есть они там были в момент, когда пропали двадцать семь. Чтобы не наплодить свидетелей, некто должен был зомбировать людей либо на расстоянии, что отдает фантастикой, либо мгновенно, взглянув мельком. Это более вероятно. При этом должен выделяться огромный заряд психической энергии, просто взрыв. И так – двадцать семь раз за сутки. Если бы это происходило, они бы почувствовали.
– Они у тебя что, сразу во всем Останкино были?
– Кирилл
