нос картошкой, глазки луковками…
Только волосы были как волосы – оранжевый ежик. Не маскировочный цвет, конечно, но ведь медработнику в дозоры не ходить. Да и там до фомальгаута, какой у тебя цвет прически, под шлемом не видно.
– Слушаю, капрал! – сказала оранжевоволосая. Будто скрипнули несмазанные петли на дверях…
«А где же слово „госпожа“! – подумал Кирилл. – Голимый целлофан, дамочки, не по уставу обращеньице! Мырса-то, надо полагать, под началом у капральши…»
– Аппаратура готова? – Капральша смерила мырсу строгим взглядом.
– Разумеется, – проскрипела та.
– Ирина будет курировать ваше подразделение. Прошу любить и жаловать! А теперь шагайте, сержант, на обследование!
Кирилл подхватил с вешалки свой мундир с беретом и перебрался в соседний кабинет.
Почему-то он ожидал увидеть помещение заставленным различной медицинской аппаратурой, но обнаружил тут, помимо все той же вешалки возле двери, медицинской кушетки в углу (сестры-близняшки той, что стояла у Доктора Айболита и в миллионах других медкабинетов) и стола с шериданом, лишь установку в виде горизонтально расположенного цилиндра, изготовленного из блестящего материала. Этакое никелированное бревно на четырех массивных ножках…
Мырса в белом халате села за стол:
– Вашу персонкарту, сержант.
«Ну и голос, – подумал Кирилл. – Если не скрип несмазанных петель, то треск рвущегося тряпья точно».
Он достал из кармана персонкарту и отправил мундир на вешалку.
– Раздевайтесь до трусов! – Мырса воткнула персонкарту в ридер-бокс шеридана.
– На прием к врачу пришла сорокалетняя майорша с денщиком-прапорщицей. – Кирилл принялся расстегивать ремень. – «Раздевайтесь!» – сказал врач прапорщице. «Доктор, вы ошиблись, – заметила майорша. – Это я больна». – Кирилл принялся расстегивать пуговицы. – «А-а-а… – сказал врач. – Ну тогда покажите язык».
– Смешно! – Мырса вытащила персонкарту из ридер-бокса. – Не умничайте, сержант! Мне ваше тело до фомальгаута!
«А вот это явный сход с курса, – подумал Кирилл. – Достаточно посмотреть, как блестят твои глазки-луковки. Никто тебя, голубушка, тут не стыкует, потому что от одного взгляда на твою физиономию мужик перестает быть мужиком. И потому спишь ты с шайбой».
– Не умничайте, сержант! – проскрипела мырса, встала, подошла к никелированному «бревну». – Скидывайте побыстрее штаны и милости прошу в томограф, на проверку. У меня таких, как вы, еще полсотни.
Она пробежалась пальчиками по клавиатуре на боковине томографа, и ближний конец «бревна» пополз в сторону, открывая обтянутую коричневым пластиком лежанку.
Кирилл быстренько скинул брюки и забрался внутрь аппарата. Томограф с жужжанием, похожим на пчелиное, закрылся, отрезав проверяемого от внешнего мира. В наступившей темноте груди коснулось что-то холодное,
