Мико даже приподнялась на постели, когда увидела, как пальцы одного из незнакомцев танцуют по перилам, отбивая неслышный ритм.
– Фредди, кто это?
Он хитро подмигнул ей. Затем подключился к системе охраны клиники. Все сканеры молчали: у идущих по мостику не было ничего подозрительного. Никакой электроники вообще. Как и договаривались – но Сондерс всё равно не мог к этому привыкнуть.
Молодые люди вошли в беседку, скромно поклонились. Повисла пауза. Сондерс кашлянул в кулак. Брэм поставил сумку на пол и вытащил из кармана пачку разлинованных бумажных полосок. Верхняя была сильно измята и покрыта множеством дырочек. Музыкант передал верхнюю полоску полковнику.
– Удалось разобрать? – спросил Сондерс. – Там на концерте… я ее в рукаве держал. А ноты помечал иголкой от запонки. Не знаю…
– Всё нормально, мы сыгрались. – Брэм раздал ноты приятелям. – Хотя, честно говоря, я не верил, что у вас получится. При мне еще никто так быстро не обучался на слух записывать. У вас способности!
«Других в нашу службу не берут», – хотел было сказать Сондерс, но промолчал. Он был еще моложе, чем они, когда это началось: радиоперехват в армейской учебке, чтение морзянки на любой скорости, определение вражеских передатчиков «по почерку»… А спустя тридцать лет – аудиометки в пиратских фильмах, позволяющие даже без искина вычислить, в каком кинотеатре снимали, в какой подпольной студии делали перевод… Но когда эти способности, усиленные тренировками в Артели, последний раз приносили тебе радость? Сегодня – да. А все годы до этого? Нечем хвастать.
Получив ноты, один из парней взял стул, перевернул его и начал натягивать между ножек какие-то прозрачные нити. Струны, понял Сондерс.
Тем временем Брэм достал из сумки стаканы и стал наполнять их водой из бутылки, тихонько постукивая по каждому, чтобы настроить нужный тон. С этим процессом полковник был уже знаком. Зато материал для третьего инструмента показался ему чудом конспирации: банальный пакет с овощами, какие ежедневно приносят в больницу. С помощью пластикового ножа пара огурцов, морковина и тыква за несколько минут превратились в хитроумное устройство, издающее гулкие звуки, если в него подуть.
Мико была в восторге еще до того, как они начали играть.
Когда энка смолкла, она лежала совершенно неподвижно, с закрытыми глазами. В уголках глаз блестело.
Сондерс вышел из беседки первым. Над прудом висел полицейский бот: искины засекли несанкционированное исполнение чистой энки до официального релиза. У ворот клиники опустился черный киб, оттуда вылезали люди в форме. Но это было уже неважно.
Их высадили посреди тихого, залитого солнцем дубового парка. Если бы они не видели место прибытия с высоты, то удивились бы еще больше. Но сверху можно было разглядеть, что зеленый остров окружен по периметру высокой стеной. А в океане вокруг, насколько хватает глаз, никакой другой суши не видно.
На земле полицейские сняли с музыкантов «липучки», без слов забрались обратно
