А счастье, в моем представлении, – это согласие между человеком и его судьбой, если вам будет угодно.
– Вы в этом уверены?
– Боже ты мой, да что на вас нашло? Хотите чая с чудесными успокоительными травами? Я сейчас же приготовлю.
– И все-таки, – Инга умела быть настырной.
– Я уверена только в том, что ни в чем нельзя быть уверенной. Но посудите сами, вы третья жена у Алексея Ивановича, а третьей быть всегда непросто.
– При чем здесь мой муж? – Инга удивленно округлила глаза.
– А разве речь сейчас не о нем? – в свою очередь удивилась Таисия. – Две жены… уже жили в этом доме и допекали вашего мужа. Мы из деликатности не упоминали о них, но это вовсе не означает, что их не было. Они были, и… – она запнулась, а потом как-то странно сказала, – и много лет жизни ваш супруг провел в их обществе, влюблялся, расставался, рядом с ним эти две женщины проливали слезы и, как две змеи, все здесь опрыскали ядом. Так что у вашего супруга славное прошлое, и прекраснейший Ипполит Алексеевич хоть и ангел, но далеко не небесного происхождения, уверяю вас. И зачат он был именно в этом доме.
– Подумать только, – растерянно прошептала Инга, словно это была для нее настоящая новость.
– После двух жен, дорогая Инга, мужчины редко смеются, да и семейное ложе уж больно истоптано. Не замечали?
– Мой муж – прекрасный человек, – не слишком уверенно она вступилась за супруга.
– В чем же его прелесть?
– Он умен, – быстро выпалила Инга первое, что пришло ей в голову.
Инге стало неловко за этот разговор, причем неловко перед собой. Она впервые почувствовала себя нелепой приспособленкой, никчемной содержанкой, к тому же без гроша за душой. Ей захотелось оправдаться хотя бы для себя самой, но она прекрасно понимала, что из любых слабостей и пороков при желании можно вывести целую философию и еще откровенно возмущаться теми, кто ее не разделяет. Коротко говоря, этот нелепый разговор, да и нелепая домработница определенно действовали Инге на нервы, хотя она сама же разговор и затеяла. Прерывать его она тоже не решалась, во всяком случае до тех пор, пока не поймет, куда клонит Таисия.
– Согласна, дорогая, ум – это чудесное приобретение, но не диковинка для мужчины. Есть ли что-нибудь еще?
– Не пойму, к чему эти вопросы?
– Видите ли, дорогая, иногда мы перестаем замечать, что лжем сами себе.
– Вы о чем? Если уж на то пошло – он щедрый. На свете не так много мужчин такой породы, – Инга почувствовала некоторую странность в собственном поведении, она говорила так, словно извинялась перед домработницей за свой выбор мужа.
– Конечно, еще не перевелись мужчины, которые время от времени, так сказать в перерывах, между амбициями и собственными причудами, вспоминают о своих женщинах, беспокоятся о них и служат им опорой, – довольно равнодушно заявила Таисия, но чуткое ухо Инги все-таки уловило едва различимые нотки непонятной жесткости. – И есть женщины,
