в полете. Они с радостью согласились и тут же принялись развлекать ее, на мой взгляд, несколько консервативными способами, читая ей наизусть Бальмонта, Мицкевича, Гумилева. Но это уже было не так важно. Главное, что ребенок не будет тосковать в самолете и переживать по новой все ужасы своего «индийского турне».
Когда самолет взлетел, я отправилась к стойке «Эйр Франс», подала любезной девушке в форменном костюмчике билет и паспорт, и вот с этого-то и начались непредвиденные, абсолютно неожиданные и, уж конечно, совершенно нежеланные перемены в моей жизни.
Начало им положила чья-то рука, внезапно опустившаяся на мое плечо. От неожиданности я даже подпрыгнула. Первая мысль была: Леночка не улетела! Да нет, улетела, вздохнула я с облегчением, обернувшись и увидев перед собой индийского полицейского.
Он строго взглянул на меня и попросил девушку за стойкой подать ему мои документы. Его быстро подошедший к нам коллега заглянул в мой паспорт, кивнул головой, что-то сказал удивленной сотруднице авиакомпании и строго скомандовал: «Пройдемте!» Первый полисмен тут же подхватил меня под локоток.
– А что случилось? – перешла я от растерянности на родную речь. – В смысле, what’s the matter? – поправилась я.
Не удостоив мою персону ответом, они молча повлекли меня к выходу.
Не прошло и двадцати минут, как меня уже оформляли в участке, похоже, по обвинению в использовании поддельных документов! На мой взгляд, это была полная дикость. У меня был родимый российский паспорт, как они могли определить, что он поддельный, мельком глянув в абсолютно чужой для них документ? К тому же я российская гражданка, тихо лечу по своим делам, ничего лишнего не везу. Основной багаж давно отправлен домой, в сумке – необходимый минимум одежды, и все. Глупость какая-то! С визами все в порядке. И с индийской, и с шенгеном. Ерунда полнейшая! Между тем меня уже вели в камеру, в которой томились четыре дамы, судя по всему, представительницы самой древней профессии на свете, и парочка побирушек. Только опустившись на скамью, я сообразила, что должна была всем этим откровенно возмутиться.
– Стойте! – заорала я вслед уходившему полицейскому. – Я гражданка иностранного государства! Я требую немедленного телефонного звонка в консульство! – Ноль внимания. – Сейчас же позвоните начальнику полиции, господину Шиваджи! Он – мой хороший друг! – Ноль реакции. Дверь захлопнулась.
Да что же это делается?! С ума они тут посходили, что ли?! Хватают невинного человека, сажают его в обезьянник… гм, какое интересное слово, где же я его слышала? Кажется, в «Ментах»… Так вот, сажают в обезьянник… Ни тебе телефонного звонка консулу, адвокату, друзьям, ни тебе простого объяснения – за что взяли? – кроме этого бреда о поддельных документах! Беспредел, да и только!
Сидевшая на полу у моих ног нищенка заерзала и принялась почесываться. О Господи, да у нее, кажется, блохи! Бывают блохи у людей? Взглянув еще раз на чумазое создание, я решила, что бывают. Если только у нее
