на елку забрался, дурак, и дрожит! – захлебываясь от восторга, ткнула меня в плечо рассказчица. – Медведь походил вокруг, походил и убрался, а Санька слезть не может. Когда он от страха наверх карабкался, сам не понимал, что делает, внизу и веток-то не было. Как туда влез, неизвестно. Темнеть стало, а он сидит. Хорошо, мать его в этот день трезвая была, так-то она пьет, как лошадь…
– Сколько ж ей лет? – в очередной раз удивилась я.
– Семьдесят, кажись.
– И пьет?
– А что ей еще делать? Она уже лет тридцать зашибает. Как второго мужа похоронила, так и пьет.
– Почему?
– Слушай, тебе про кого слушать интереснее, про медведя или про эту дуру пьющую?
– Про обоих, – честно ответила я.
– Ладно, о чем это я? Ага! Так вот. Ну и к ночи побежала она по домам, народ собирать. Ушел-то Санька еще с утра. Мужики с фонариками пошли лес прочесывать. Только они внизу ищут, а он высоко на елке сидит. Хорошо, с ними собака была. Она его учуяла. Лает под деревом, надрывается. Эти думают, что она белку учуяла, и тянут ее прочь. А Сашка сидит наверху и сипит еле слышно, орал-то он, считай, часов десять кряду, голос сорвал. Потом дня три говорить не мог. Да и пил он, если честно, так, что лыка не вязал. Хорошо, сообразил шишку вниз кинуть, да так удачно, что чуть глаз деду Ване не выбил, тот как раз из города приехал, операцию на глаза делал. Подвинься-ка, я сама, – отодвинула меня в сторону Галка и принялась тереть очередной фаянсовый постамент. – Что-то ты вялая какая-то, лучше я сама все сделаю, а то мы до ночи не управимся, – она явно взялась за дело. – Когда его к утру с елки сняли, он разогнуться не мог. Лестницу пришлось из деревни в лес тащить, прикинь? На ней его домой и притащили! Мать три дня его самогоном отпаивала, пока он в себя не пришел!
Через два часа бордель сиял чистотой, подушки в салоне были взбиты и художественно разложены на диванах, столики протерты, пуфики расставлены, занавески расправлены, плафоны протерты. Я с «восьмиугольной» головой пила «Пиквик», заваренный из родных российских пакетиков, сидя напротив меня, прихлебывала из здоровенного бокала чай моя новая подруга. Рта она за эти два часа так и не закрыла. Зато переделала за меня львиную долю работы.
Вопрос был в том, что лучше? Ломота в спине или гудящая, как улей, голова?
Ну вот. Еще один долгий, тягостный день закончен. Я подняла глаза и увидела, как за стеклом маленького окошка под самым потолком моего чулана заходит солнце. Веки мои сомкнулись от усталости, но сон не шел. На меня нахлынули воспоминания и образы из моей прошлой счастливой жизни, наполненной любовью и радостью.
Глава 2
– Ну что, пришел, наконец, факс?
– Да. Только что, – помахала я в воздухе бумажкой, прикрыв за собой дверь.
Василий взял ее и недоуменно уставился на нечеткое изображение худосочного парнишки лет двадцати, в очках и с мелкими кудряшками довольно-таки длинных волос.
– Она что, издевается? Как его можно найти по этому изображению? –
