style="font-size:15px;"> Зайдя в класс, я посмотрела на последнюю парту у окна. Здесь уже несколько месяцев вместе с Катей Комаровой сидела Надя. Катя сосредоточенно читала учебник, место рядом с ней было свободно. Даже когда прозвенел звонок на урок, я еще некоторое время ждала, что услышу скрип двери и хриплый голос Нади: «Анна Георгиевна, я проспала! Можно войти?» Но она так и не пришла.
На перемене я хотела еще раз прочитать параграф по физике, но обнаружила, что буквы расплываются перед глазами. И поняла, что вот-вот расплачусь. Я быстро вышла из класса и с деловым видом пошла по коридору, будто имела какое-то срочное дело. Только бы никто не остановил меня и не заговорил со мной! Тогда точно разревусь! Я дошла до кабинета завуча старших классов, прочитала табличку «Семенова О.Е.», постояла перед ней, немного успокоилась, а затем вернулась в класс. Здесь меня ждал сюрприз – на моей парте лежала большая черная сумка.
– Надя! – обрадовалась я. Когда прозвенел звонок, подруга вошла в класс и как ни в чем не бывало села рядом. Я легонько толкнула ее локтем и тут же почувствовала ответный легкий толчок.
Я честно пыталась сосредоточиться на уроках. На литературе мне это даже как будто удалось. Наша бабулька Софья Матвеевна давала свою самую нелюбимую тему: «Лолита» Набокова.
Для нее это было сущей пыткой. Софья Матвеевна честно пыталась объяснить разницу между порнографией и искусством, не выходя за рамки приличий, которые ей преподавали, наверное, еще в институте благородных девиц. По классу то и дело пробегали короткие смешки, когда наша бабуля сбивалась, краснела и стыдливо произносила: «Ну вы, дети, понимаете, конечно, о чем я говорю!» или «К порнографии приравнивается упоминание сами знаете каких органов, дети!» Я внимательно следила за рассказом литераторши. Но к концу урока обнаружила, что думаю о Саймоне…
– Полина! – я ощутила легкий толчок в бок и… очнулась. На меня недоуменно смотрела Надя. – Ты спишь, что ли? – возмутилась подруга. – С открытыми глазами? А меня научишь?
Оказывается, урок литературы закончился. Мы с Надей остались в классе вдвоем. Я со вздохом принялась собирать учебники. Надя, похоже, никуда не торопилась. Она достала пилочку и принялась подравнивать и без того безупречные ногти.
– Что, лоханулись вчера журналисты-то? – спросила вдруг она. Я замерла. – Надо ж такое придумать! Что твой спасатель – Морской! Они и мне звонили, я им сказала: «Где вы эту чушь услышали?» А они, между прочим, интервью хотели у меня взять! Но я с шоу-бизом завязала, интервью не даю!
Надя удовлетворенно осмотрела свои ногти и убрала пилочку в косметичку.
– Так они тебе вчера звонили? – тупо переспросила я.
– Говорю же – звонили! Над ними вся Бетта смеется! Тоже мне нашли сенсацию! Лучше бы рассказали, как на нашем рынке людей пирожками с собачатиной кормят!
Мы пошли к выходу.
– Что сегодня делаешь? Опять со своим? – с деланым равнодушием поинтересовалась
