она всем сердцем осознала, что пришел момент его надеть. Она взяла ремень с клинком и надела его. Она еще немного полежала. Солнце уже высоко. Тут к ней постучалась баба Серафима:
– Внученька! Ты лежишь? Часом не заболела?
– Нет, бабушка, все хорошо, – ответила Стелла.
Баба Серафима пошла к столу, закрыв дверь комнаты Стэллы. Стэлла продолжала лежать, заложив руки за голову. Все было вроде как хорошо, кроме одного – какой-то тревоги. Полежав еще немного, она вдруг решительно встала и вышла из своей комнаты. На ней была спортивного покроя майка желтого цвета, обтягивающая ее стройную фигуру. Мини юбка, так же обтягивающая. Клинок покоился на левом бедре. Дар речи пропал у стариков, когда она вышла к ним вот в таком наряде. Да и еще с клинком на бедре! Дед Антон только и смог произнести, глядя на нее:
– Вот это да-а-ама-а-а-а!
Он был в восторге от вида такой красавицы, да еще и при холодном оружии.
– И куда это ты, внученька, собралась? – немного придя в себя, спросила ее баба Серафима.
– Я к морю, мои хорошие, – ответила Стэлла. – Когда приду не могу сказать.
– Ты тока аккуратнее там будь, – произнес дед Антон.
– Конечно, – и одарив стариков доброй улыбкой, Стэлла вышла из избы.
– А помнишь нашу молодость? – дед Антон обнял супругу. – И навоевались мы с тобой, и наголодались вволю.
Посмотрев на супруга, баба Серафима только вздохнула. Да, красивые они были в молодости. Красота уходит с годами, только вот времени не подвластны добрые сердца. Вспомнилось ей, как вытаскивала она его раненого с поля боя, где рвались снаряды, где гуляла смерть. И от этих воспоминаний у обоих заслезились глаза. Обняла Серафима своего супруга и, поцеловав, прижалась к нему, ровно как в то холодное утро сорок первого.
А Стэлла едва выйдя из дома, изо всех сил бросилась бежать к морю. Тревога овладевала ею все сильнее и сильнее. По нарастающей. Она бежала к высоченной скале, величественно возвышающейся над морем. На ту вершину, где она себя видела во сне.
Действие двадцать шестое
Воспитанный матерью, Ян не обладал большой физической силой, а тем более выносливостью. Ему надоела постоянная ее опека. Он не знал как быть дальше, в отличии, конечно, от нее, которая ему и невесту сама найдет. Было раннее утро, когда Ян вышел к пристани и снова взглянул на заветную скалу. Она была пуста.
– Что ты так стоишь одиноко? – сказал Ян, глядя на нее. – И я тоже одинок. Где же та девушка, которую я так полюбил? Может у нее уже кто-нибудь есть? Да, это скорее всего так. Она слишком красива, чтобы быть одной. Эх! Мама, мама! Как ты меня воспитала? По-моему, я просто трус! Причем самый настоящий!
– Ты с кем это там беседуешь? – раздался до боли в «селезенке» знакомый голос.
– С хорошим человеком, – ответил Ян.
– И чем же он так хорош, этот твой человек? – опять спросил голос.
– А ничем! – ответил Ян. – Просто не воспитывает и со всем
