взгляд.
Я краснею, и мое сердце начинает отчаянно биться. Вовсе он не из-за этого. Просто ему хотелось показать, что он здесь господин и повелитель. Я чувствую, что кусаю губу – надеюсь, Кейт не заметила. Похоже, она полностью поглощена расшифровкой.
– Теперь понятно, что ты имела в виду под «официальным тоном». А ты что-нибудь записывала?
– Нет, не записывала.
– Ну и ладно. Тут хватит на статью. Эх, жалко, что у нас нет фотографа. Красивый сукин сын, правда?
Я краснею.
– Да, ничего, – отвечаю я как можно более безразличным тоном. Кажется, у меня получается.
– Да ладно, перестань, Ана, неужели он не произвел на тебя впечатления? – Кейт поднимает идеальную бровь.
Чтоб тебе!.. Я пускаю в ход лесть – это всегда хорошо работает.
– Ты бы из него выжала гораздо больше.
– Сильно сомневаюсь. Он практически предложил тебе работу! С учетом того, что интервью на тебя свалилось в последнюю минуту, ты справилась просто на отлично.
Она задумчиво смотрит на меня, и я спешно отступаю на кухню.
– Так что ты о нем думаешь?
Вот пристала! Как будто больше поговорить не о чем.
– Он необычайно целеустремленный, собранный, высокомерный – даже страшно становится, но притом очень харизматичный. В нем есть свое очарование, тут не поспоришь, – честно отвечаю я, надеясь, что тема закрыта.
– Ты очарована мужчиной? Это что-то новенькое, – фыркает Кейт.
Я начинаю резать сэндвичи, чтобы она не видела моего лица.
– Зачем ты спрашивала, не гей ли он? Кстати, был самый глупый вопрос из всех. Я просто обмерла, да и он явно не обрадовался.
Я морщусь от одного воспоминания.
– В светской хронике нет ни слова о его подружках.
– Ужасно неловко получилось. Да и все интервью… Хорошо, что я больше никогда его не увижу.
– Да ладно, я тебе не верю. Судя по всему, ты ему приглянулась.
Я ему приглянулась? Глупости какие!
– Хочешь сэндвич?
– Да, спасибо.
К моему большому облегчению, мы больше не возвращаемся к разговору о Кристиане Грее. После ужина я сажусь за обеденный стол рядом с Кейт и, пока она работает над статьей, пишу сочинение по «Тесс из рода д’Эрбервиллей». Черт, она родилась не в то время и не в том месте. Когда я заканчиваю, на часах уже полночь, Кейт давно ушла спать. Я бреду к себе в комнату, усталая, но довольная, что так много сделала за понедельник.
Свернувшись калачиком на белой железной кровати, закутавшись в мамино лоскутное одеяло, я закрываю глаза и моментально засыпаю. Мне снятся темные холлы, холодные белые полы и серые глаза.
Оставшаяся неделя полностью посвящена зубрежке и работе. Кейт тоже занята: ей надо сделать последний номер студенческого журнала (потом она передаст его новому редактору) и, конечно, готовиться
