тихий голос Оливии, раздавшийся снизу.
Вернувшись к реальности, Александра улыбнулась и быстро стала спускаться по ступенькам, чтобы присоединиться к сестре.
– Я проспала, – объяснила она. Сон действительно пришел к Александре только на рассвете. Неудивительно, что она встала так поздно, проспав свое привычное время для подъема.
– Ты никогда не спишь дольше обычного, – сказала Оливия, и в ее зеленых глазах мелькнула тревога.
Не было ни малейшего смысла усиливать беспокойство сестры, признаваясь, какие переживания терзали ее всю ночь, поэтому Александра предпочла пропустить это замечание мимо ушей.
– Я проголодалась, – солгала она. – Ты составишь мне компанию? Может быть, выпьешь хотя бы чашку чаю?
Прежде чем Оливия успела ответить, двери кабинета распахнулись, и через них неуклюже вывалился Эджмонт. Он все еще оставался в своем фраке, который теперь измялся. Небритый и растрепанный, барон выглядел, мягко говоря, не самым достойным образом.
– Доброе утро, – пророкотал он и, сощурившись, посмотрел на дочерей.
Александра не ответила – от возмущения она не могла вымолвить ни слова. По крайней мере, пока. Демонстративно не обращая на отца внимания, она прошествовала мимо него на кухню, Оливия направилась следом.
Но Эджмонт бросился за ними.
– Какая грубость! – воскликнул он.
Александра подошла к печи и, силясь унять дрожь в руках, взяла спичку, чтобы зажечь дрова в топке. Потом накачала воды в чайник и поставила его на огонь.
– Ты что, сердишься? – Отец поморщился и потер виски. – Вечер прошел хорошо? Похоже, я почти ничего не помню.
Александра резко обернулась к нему:
– Нет, вечер прошел не слишком хорошо, а все потому, что ты напился и все испортил!
Он с трудом сумел удержать себя в вертикальном положении.
– Я не позволю тебе разговаривать со мной подобным тоном!
Александра глубоко вздохнула. Она никогда не выходила из себя, никогда не срывалась на крик, но получается, сейчас накричала на Эджмонта. Она только что оскорбила своего собственного отца! Александра постаралась взять себя в руки.
– А почему бы и нет? Вчера в Херрингтон-Холл ты сам унизил себя на глазах у всех. – Теперь она говорила уже спокойно. – Ты хотя бы помнишь, как добрался до дома вчера вечером?
Он явно был озадачен.
– Нет, не помню.
– Герцог Клервудский волок тебя через весь танцевальный зал, отец. Да, ты был пьян. А потом Рандольф и Алексей де Уоренны вывели тебя из дома. Насколько я знаю, домой тебя привез Рандольф де Уоренн.
Эджмонт побледнел, но тут же горделиво приосанился.
– У каждого человека есть права, точно так же и у меня есть право на стаканчик джина. Ты преувеличиваешь – теперь-то
