настраивает против меня…
– Хм… не ходишь?.. Хочешь сказать, что он – не друг? – Герман остановился у слепленного снеговика.
– Нет…
– А помогает он так, от широкой души, или ему делать нечего, да?
Герман услышал ее сопение и понял, что она не догоняет, к чему он клонит. Настроение его совсем улетучилось, и он сказал:
– Ладно, мне скоро в школу. Потом созвонимся.
– Герман!
Но он уже отключился. Фыркнув, он со всей злостью ударил ногой по нижнему кому снеговика, и тот беспомощно рассыпался в сугробы.
Родители уже проснулись. Мама приготовила кофе, бутерброды и утренний салат, но Герману в рот ничего не лезло. Разболелась голова, и перед дорогой, нагрубив родителям, а заодно припомнив, что они наделали с Шурой, он отправился в сторону школы. Да, именно, в сторону школы, чтобы поймать Макса и с ним найти дом Дарьяны в Заречье.
***
Герман ждал его на узенькой дороге около парка. Среди бежавших и быстро семенивших прохожих Герман заметил большую фигуру друга. Макс еле брел и смотрел на дорогу заспанными глазами. При взгляде на него так и казалось, что он высматривает сугроб, чтобы удобнее примоститься…
– Опять всю ночь карты рисовал? – пожал Герман руку друга.
– Не-а, – зевая, ответил Макс. – Там… другое…
Макс явно что-то утаивал и не хотел делиться мыслями.
– Идем, – подтолкнул он Германа, этим переключая мысли друга на школу.
– Стой! – остановил Герман рыжего друга. – Ты вроде бы еще вчера в Заречье собирался…
Макс непонимающе вылупился на него. Герман его подтолкнул в обратную сторону:
– У Шурки там совсем дела плохи…
– Она тебе так сказала?
– Она плакала! – начал Герман, и тут его понесло. – Там заваливают ее… как их?.. отчетами, даже друзей заводить некогда! Представляешь, она сказала, что учится с уродами общества. Дружить совсем не с кем. Это с кем она там живет?! А скоро День влюбленных… Ее срочно надо вытаскивать.
– Вот не вижу связи между уродами общества и Днем святого Валентина, – заметил Макс, который, отставая от друга, волочился следом.
– Ну… – щека Германа дернулась. – Начнут всякие ее дрянью отвлекать…
– А-аа.. – зевая, протянул Макс. – Ясно.
– Что тебе ясно? Что? Ей там плохо. Она простужена и заторможенная. А с таким диагнозом всякое случиться может!
– Да ничто не случится!
– Ага! Не случится! А то, что она уже больная и плохо соображает, – это ничего, да? Пусть тупеет! Тебе-то все равно, она не с тобой живет! Подумаешь, Шурка ходит тут тупая! А она там без мозгов и связывается непонятно с кем! Ее срочно лечить надо!
– В смысле? – шмыгнул носом Макс. На улице жуть какой холодный ветер дул. Несмотря на толстый пуховик, Макс чувствовал, как его обдает леденящим воздухом.
– Что тут непонятного. Если у нее ангина, кто ее там
