оправдывалась Марина.
– А сколько же тебе лет, что ты ни разу на танцах не была?
– Девятнадцать, – без тени кокетства ответила Марина.
– Неужели такое бывает? – удивился парень. – Может быть, ты скажешь, что ты ещё и не целовалась ни с кем?
– Нет, – ответила, покраснев, Марина и, выдернув свою руку из рук парня, быстро пошла к своему месту.
– Ты чего, обиделась? Ну и зря, я же не собираюсь учить тебя ещё и целоваться. Я просто так, из здорового любопытства спросил. Ну, ни разу не приходилось не целованных красавиц видеть, – договаривал он, усаживаясь на стул рядом с Мариной. – Ты тоже хороша, сразу бы сказала: «Так, мол, и так, гвардии старший лейтенант Терёхин, я девушка строгих горских правил, просто случайно залетела сюда в самоволку по недосмотру старших по званию».
Услыхав про самоволку, Марина не удержалась и хмыкнула.
– Чего, точно в самоволку? – обрадовался лейтенант. – От кого сбежала?
– От царицы Тамары, – засмеялась Марина, представив царицу в галифе и с усами.
– Что за царица такая?
– Да наша бухгалтерша со стройки. Меня без неё не пускали.
– А что, ты ненадёжный товарищ?
– Да нет, надёжный, только обычай у нас такой. Девушкам без сопровождения старших нельзя быть на улице.
– Слушай, точно! А мы всё с другом удивлялись, что это вы все по двое ходите, как военный патруль. А тут, оказывается, всё по уставу. А форму свою куда спрятала?
– Какую форму? – удивилась девушка.
– В армии, когда солдат в самоволку уходит, он всегда в потаённом месте форму прячет и переодевается в гражданское, чтобы патруль не донимал. Мы с другом заметили, что у кавказских женщин тоже форма имеется: длинная юбка, кофта и платок. Идёт по улице, и со спины непонятно, девушка или тётка. Тут я как-то выиграл американку. Идём по улице, а впереди две ваших дамы движутся. Я другу предложил американку, что та, которая со стороны дороги идёт, – девушка, а та, которая к домам жмётся, та женщина. Побежал друг проверять, заглянул в лицо той, которая с краю шла, – действительно девушка. Только она так зыркнула на него, что он уже два дня икает.
Услыхав последние слова, Марина заливисто засмеялась, вспомнив, как действительно два дня назад её обогнал какой-то парень в куртке поверх спортивного костюма и заглянул в лицо. Она, устав от назойливого любопытства, глянула на него своим особым взглядом, который в техникуме называли: «Не влезай, убьёт!» (такими надписями пестрели одно время все столбы линий электропередач).
– Смешно тебе, а парень чуть в штаны со страху не напустил, тем более что после клизмы был, – продолжал смешить девушку лейтенант.
– Я смеюсь потому, что это была я, – превозмогая приступы смеха, ответила Марина.
– Да ладно, – удивился лейтенант, – та была совершенная аборигенка, а ты вполне цивильный человек.
– Это же
