иначе.
– Ты еще многого не знаешь,– интригующе подмигнул Марк и отодвинул для меня стул.
– Конечно, меня не спешат посвящать в такие тонкие материи,– с учащенным сердцебиением рассматривая пространство под ногами, иронично заметила я.– Чувства у вас под запретом. Для меня это нонсенс. Я, конечно, не сторонник проявления чересчур откровенных эмоций на публике, но такая сдержанность, граничащая с равнодушием, – это противоестественно.
– Кто сказал тебе, что эмоции под запретом?– усмехнулся Марк, подходя ближе и внимательно всматриваясь в мое лицо, а затем мягко коснулся моих пальцев и, слегка сжимая их, провел к стулу.
– Там вода?!– удивленно спросила я, задержавшись на месте и продолжая вглядываться сквозь прозрачный пол.
– Да, вода,– усмехнулся Марк.– А голубое сияние создают очищающие кристаллы.
– М-м, было бы странно, если бы под нами был жилой этаж,– засмеялась я.
Я присела и, аккуратно расправив подол платья, взглянула за полупрозрачное ажурное ограждение крыши. Вид сверху впечатлял! Я еще не бывала так высоко на открытой площадке. Наверное, это был какой-нибудь двухсотый этаж. Но воздух был мягкий, ни ветра, ни шума. Дух захватывало от волнующего смешения физических ощущений и эмоций. А затем оглянулась на Марка, он молчал все то время, что я заворожено рассматривала Эйрук, и не робея задержалась взглядом на его лице.
Марк любовался мной и проявлял непозволительную для тэсанийских мужчин откровенность. Это почти смущало, но воодушевление от происходящего придавало смелости. На меня смотрели живые глаза, в которых читались все знакомые эмоции. В его голосе не укрылись нотки искреннего интереса. Он и не старался скрыть, что флиртует со мной. А я не прятала свою симпатию и принимала его внимание. Меня тронуло его теплое почти невинное прикосновение: на грани откровения и робости тайно влюбленного. Нравилось, что с ним не надо притворяться и сдерживать естественные эмоции.
– Итак,– я сложила пальцы в замок, чтобы подпереть подбородок,– ты просветишь меня? По-моему, ты единственный, кто может сделать это без оглядки на суровые тэсанийские правила.
Я сопроводила вопрос притворно-нахмурившейся мордашкой, не скрывая своего протеста устоям их общества.
Не отводя глаз от меня, Марк протянул руку к высоким спиральным свечам и сделал движение пальцами, напоминающее щелчок зажигалкой, и в тот же момент на концах свеч загорелись голубые огоньки. Они были, как натуральные, но не живым пламенем.
– Это голография,– пояснил Марк.
– Конечно, я и не дома,– вполне удовлетворенная и таким эффектом, ответила я.
– Если не возражаешь, я сделаю заказ для нас обоих?– когда я согласно кивнула, Марк, выполняя нехитрые манипуляции с интерактивным меню, продолжил:– Какая именно ситуация вызывает у тебя категоричное мнение, что чувства на Тэсании под запретом?
– Я запуталась,– весело начала я.– Гиэ рассказывал,
