часть» сторонним людям, которые постепенно все прибрали к своим рукам. В итоге монахи не могли получить даже рубашки или рясы, в то время как за их спинами обделывались темные делишки. И в итоге получили бесконечную смуту и даже бунты. Дело кончилось тем, что «сторонние» заставили генерального приора уйти со своего поста, после чего заточили его в тюрьму. Потрясаемый кризисами, орден добряков после длительной агонии был распущен.
Но это крайность, исключение. Ту же идею в несколько модифицированном виде продвигал и Франциск Ассизский, о чем у нас речь еще впереди, однако ее далеко не всегда придерживались даже при жизни великого святого, а уж после его смерти вообще все пошло наперекосяк.
Большинство аббатов, не говоря уже об основателях орденов, обладали житейской мудростью, практической сметкой, а поэтому производительному труду в жизни монастырской общины придавали важное значение. Свое решение они подкрепляли ссылкой на авторитеты, ведь еще апостол Павел в своем послании к фессалоникийцам сформулировал принцип: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь». С ним полностью соглашался Бенедикт Нурсийский, девизом которого были слова: «Молись и трудись». Этого правила неукоснительно придерживались практически во всех монастырях. У францисканцев, например, оно вообще шло под номером один.
То есть люди постоянно и помногу (4—5 часов ежедневно) занимались производительным трудом. Работали много, а потребляли мало. Вот несколько примеров, характеризующих потребление монахами благ:
1. Еда:
св. Целестин. Постился ежедневно, а три раза в неделю питался только хлебом и водой. Часто довольствовался одними капустными листьями без хлеба; у него в году было шесть Великих постов (каждый из них длился 40 дней);
св. Симеон вкушал пищу один раз в три дня, а во время Великого поста – только раз в неделю;
св. Ромуальд, основатель ордена камальдолийцев, за день съедал горсть нута (турецкого гороха) и половинку маленького хлеба, живя, как сообщает хронист, «в очень строгом воздержании от вина и острых приправ»;
св. Николай Флюэльский не вкушал ничего кроме Святой пищи евхаристии, придерживаясь этого обета вплоть до самой смерти.
Кто-то питался цветами дрока и горькими травами, кто-то медом, зернами мирта и мака, дикими фигами и ягодами. Короче говоря, жизнь была наполнена самыми суровыми ограничениями.
Большая часть монахов, конечно, не доходила до таких крайностей, но и у них питание ограничивалось двумя разами в день и состояло из каши, овощей, трав, хлеба, фруктов, а два раза в неделю – рыбы. Мяса не полагалось никакого, даже в праздники, ибо оно «разжигает страсти и сластолюбие». В постные дни (а их насчитывалось в общей сложности примерно полгода) питались один раз!
Питание, как, впрочем, и любая другая сторона жизни в монастыре, было организовано исключительно рационально. Ничего не пропадало. Вплоть до наших дней сохранилась
