двенадцати до трёх, его дорогая Одиль погружается в тотальную депрессию, закрывает своё сердце и полностью отрешается от внешнего мира.
Эдельвейс лечила Одиль абрикосовыми кексами. Она долго подбирала рецепт. И в итоге нашла оптимальный. В него входили ингредиенты, влияющие на настроение Одиль, но не затрагивающие её психику. С каждым днём ей становилось немного легче. Порой во время депрессивного приступа она даже умудрялась почитать книгу или заварить чай. Эдельвейс была безумно счастлива, что помогает одной из лучших жительниц Амурвиля справляться с депрессией.
Одиль подошла к прилавку. Она внимательно рассматривала пирожные, украшенные розовыми лепестками, конфеты, посыпанные кокосовой стружкой, капкейки, спрятавшиеся под сгустками воздушного крема.
Эдельвейс внимательно наблюдала за Одиль. Она знала, что с ней происходят изменения, о которых она и не подозревает. Она достала заготовленную коробку с абрикосовыми кексами и протянула её Одиль.
– Твой допинг на сегодня, – иронично произнесла Эдельвейс и ощутила острую боль в области груди.
Одиль сразу поняла, что Эдельвейс нехорошо.
– Что с тобой, милая? – любезно поинтересовалась она, забирая у Эдельвейс коробку с кексами.
– Всё в порядке, – ответила Эдельвейс, присаживаясь на стул. – Просто у меня было бурное утро.
Одиль понимающе кивнула головой.
Она зашла за прилавок, присела рядом с Эдельвейс и взяла её за руку.
Эдельвейс хотелось прижаться к груди Одиль и рассказать ей о страшном эмоциональном потрясении, которое случилось с ней утром. Но она с детства была приучена сдерживать свои эмоции.
Она крепко сжала руку Одиль.
– Может, мы с тобой выпьем чаю? – предложила Одиль.
Эдельвейс кивнула головой. С каждой секундой ей было всё труднее сдерживать слёзы. Она чувствовала, как тоска сковывает её грудь. Она хотела кричать на весь Амурвиль, чтобы каждый житель её города узнал о том, что она потратила лучший год своей жизни на человека, не готового разделить с ней судьбу, и о том, что вечером она даст себе торжественное обещание больше никогда не влюбляться.
Эдельвейс не могла сдерживаться. Она дала волю эмоциям, переполняющим её окаменевшее тело. По её щеке потекла слеза. Она плакала. Впервые за много лет. Она плакала и чувствовала, как цепи, сковавшие её грудь, разрываются, и ей становится немного легче.
– Всё пройдёт, милая, – нежно произнесла Одиль, гладя Эдельвейс по голове.
– Он не любит меня, – сквозь слезы сказала Эдельвейс. – Я живу с человеком, для которого ничего не значу.
– Так бывает, – спокойно констатировала Одиль. – Порой судьба сводит нас не с теми людьми.
Одиль крепко прижимала Эдельвейс к груди.
Неожиданно Эдельвейс осознала, что находится в полной безопасности. Она бы с радостью провела в объятиях Одиль недельку другую – до тех пор, пока снова не почувствует радость жизни. Ей было немного не по себе оттого, что её утешала
