сознании. В мозгу родилось безумное, порожденное сновидением страстное желание: неисполнимое, безрассудное, неосуществимое, но…
– Вы должны присоединиться к нашему клану! – резко выдохнула я, будто выныривая из окаменевших глубин замершей воды таинственного водопада.
Тагашев вздрогнул. Выражение его лица менялось несколько раз. В темных глазах промелькнула растерянность, потом в них появилось недоумение, смятение, задумчивость… и наконец, веселье. Елизар расхохотался.
– Ты просто чудо, маленькая кошка! Вчера ты готова была разорвать нас в клочья, а сегодня предлагаешь присоединиться к верлафам? – Голос Тагашева резко изменился, став холодным, как айсберг. – Ты сама понимаешь, что сейчас предложила, Злата? – Он схватил меня за плечи и легонько встряхнул, будто пытаясь вытрясти охватившее меня безумие. – Верлафы никогда не разрешат присоединиться к вашему клану! Николай Вязин, ваш глава, никогда не позволит этого. Но даже если бы случилось невероятное и он бы выслушал нас, ты знаешь, что существует другое препятствие – ваша защита. Даже не знаю, что сказать… – Елизар покачал головой.
Его слова не переубедили меня.
– Вы должны подумать! – Я скрестила руки на груди и решительно посмотрела на Тагашева. – Виктору Коншину в голову не придет искать вас на территории верлафов, но даже если когда-нибудь он об этом узнает, то не сможет преодолеть защиту и не сможет добраться до вас. – Я говорила торопливо, стараясь убедить Елизара, что права, но он только хмурился. – Вы могли бы обучать Хранителей и помогать защищать смертных. – Елизар хотел приблизиться, но я сделала жест рукой, заставляя его остановиться и выслушать до конца. – Верлафы получили бы уникальную возможность тренироваться с настоящими мракаурами, равными по силе Охотникам, – запальчиво сказала я. – Мы стали бы сильнее. Молодые Хранители света узнали бы о телекинезе не понаслышке, а тренировались бы и умели ему противостоять. А вы смогли бы жить спокойно, а не скрываться всю жизнь. Вчера я слышала, как Альбина сказала тебе, что устала от бегства. Я думаю, твой брат согласился бы со мной. Они влюблены и несчастны из-за того, что вынуждены бояться за жизнь друг друга!
Я замолчала, нетерпеливо глядя на Елизара и стараясь прочесть в темных глазах его реакцию. Тагашев молчал: долго, угрюмо.
– Во многом ты права, – наконец проговорил он, – и нарисовала привлекательную картину. Прямо как эта! – Он потряс моим неоконченным этюдом. – Только ты совсем не слышала меня. Но я повторю… Мы не можем по-дружески зайти к Николаю Вязину на чашку чая и попросить позволения остаться. Мы не сможем даже подобраться к территории вашего закрытого городка и не успеем вымолвить ни слова в свое оправдание. Оборотни захотят уничтожить нас раньше, чем мы успеем открыть рот. О вашей защите я даже говорить не хочу. – Елизар передернул плечами. – Нет слов, чтобы описать мою признательность за твое доверие, но твоя идея неосуществима. Хотя спасибо за предложение. – Тагашев криво усмехнулся. – Молодой оборотень пытается защитить
