Прежние страхи вернулись, словно он их позвал, но деваться было некуда, надо было переться в Кремль, а до полной темноты осталось всего-то ничего – каких-нибудь три-четыре часа.
– А… вот вижу один, – произнес Костя с удовлетворением.
Над зданием с башней справа возник белый огонек. Вначале Костя думал, что это блики на циферблате часов, а через пару минут сообразил: «светлячок». Косте надоело ожидание, ему захотелось побыстрее встать и пойти в Зону, и будь что будет.
– Это и есть «светлячок». Мы предполагаем, что они находятся за передней границей Зоны. Твоя задача пройти между ними, а лучше, когда они погаснут. Как только войдешь в Ильинку, сворачивай направо или налево. Впрочем, если что-то почувствуешь, выбирай другой путь. Прямо не ходи. Долго на одном месте не задерживайся. Да чего я рассказываю, ты и сам знаешь!
– Знаю, – подтвердил Костя, чтобы только генерал не волновался.
– Я очень надеюсь на твой «анцитаур».
Я тоже, обреченно подумал Костя, но ничего не сказал. Старая площадь была непривычно пустынной. Рядом с Плевенским памятником обычно толпилось много народа, там собирались гомосексуалисты всех мастей и темные личности с уголовными наклонностями, здесь же можно было купить из-под полы «крокодила» – дешевый самопальный наркотик, от которого кожа на ногах становилась как чешуя настоящего крокодила, а человек сгорал самое позднее через полтора года.
Костя оторвался от стереотрубы и встал.
– Ты не особенно-то мелькай, – предупредил генерал с отеческими нотками в голосе, – а то «они» нас вычислят. Может, пройдешь под землей? Как бы безопаснее.
– А кто-нибудь ходил? – спросил Костя.
Осторожный Берлинский стал действовать ему на нервы. Перед смертью не надышишься, подумал он, цепенея от злости. Была не была. Все эти страхи ему уже надоели.
– Ходили… – вздохнул генерал, – только на поверхность не выходили. Но это еще ничего не значит, – поспешил он успокоить Костю, – вчера нельзя – сегодня можно. С Зоной всегда так.
Изучали, с удовлетворением подумал Костя, систематизировали материалы. Только все эти теории коту под хвост. А на практике сам черт ногу сломит. Зона, она на то и Зона, чтобы нельзя было привыкнуть.
– Ну, значит, не пойдем, – согласился он, – нечего рисковать.
Он еще несколько минут посмотрел для приличия в стереотрубу и сказал как можно тверже:
– Ну что, пора?
– Пора… – поднялся генерал, посмотрел на Костю, как на покойника, и вдруг перекрестил его. – Ты уж прости меня, старика, и будь осторожен, как бог. Ты наша последняя надежда. Если не вернешься, после тебя крах на Руси настанет. Вот так там наверху мыслят, – генерал потыкал пальцем в потолок, – а они, поверь, знают больше нас с тобой. Положение хуже некуда. Может быть, даже Россия упадет. Все пережила: коммунизм, войны, катастрофы, а здесь упадет.
Да, эпоха Пятизонья. Кто бы мог подумать? Об этой эпохе
