отбрасывая носком сапога кусок дерева, утыканного гвоздями.
На первый взгляд картина погрома, ничего особенного не представляла, если не считать расщепленной двери. Ковры как ковры, мебель как мебель…
– Наверху вся мебель переломана, – тихо произнес полицейский.
Легкий налет пыли, пара упавших стульев, бурые пятна на розовых обоях. И тишина… Тишина – это было самое неприятное. Мебель наверху действительно была переломана, валялись осколки посуды, вещей. Самое страшное уже было убрано, контуры обнаруженных частей тел обведены белой краской. Широкие пятна засохшей крови обводить не требовалось, они хорошо выделялись и так. В этой квартире погибли три человека. Вид сломанной детской погремушки в форме дракончика больно кольнул сердце. Усугубила картину кроватка со сломанными задними ножками и залитой кровью простыней. Высохшая кровь приобрела форму шипастой головы с приоткрытой пастью…
Из покосившегося шкафа вдруг послышалось какое-то шуршание. Все напряглись, ожидая чего угодно. Всеслав рывком распахнул дверцу, из-за которой слышался подозрительный шум. Там сидел маленький серый зверек с раздвоенным хвостиком, круглыми ушами, напоминавший одновременно какого-то микрояшера и обычную мышь. Когда дверца открылась, он весь сжался, а затем резко бросился наутек. Ловить его не стали.
– Что за тварюка? – спросил Гривс провожатого.
– Круминг, – пояснил тот, – Некоторые держат их вместо домашних животных. Их много в городе.
– Почти ничего не выяснили! – прогудел Малыш Джеффер, выйдя вместе со всеми на свежий воздух из помещения.
– Как я понимаю, без засад и ночного патрулирования не обойтись! – сказал Всеслав.
– Ты прямо капитан-очевидность, – буркнул Гривс, тоскливо взглянул на вход ближайшего бара и безнадежно махнул рукой.
А пока было решено вернуться на временную базу. Прежде чем разрабатывать план ночных действий, необходимо было отдохнуть.
У самого входа в коттедж десантников ожидала дочь губернатора, красавица Джейн. Гривс отправил подчиненных предаваться отдыху, готовиться к ночному бдению, а сам пригласил даму в уютную беседку, где можно было спокойно поговорить, не опасаясь любопытных взглядов и советов сослуживцев.
– Еще раз здравствуйте, Ксан! – смущенно сказала девушка, явно делая вид, что вспоминает имя собеседника, – Вы не можете уделить мне время?
Разве можно отказать такой красивой девушке, впрочем, после одичания в казарме порой, и кобыла покажется невестой. Джейн весьма мило улыбалась и душа десантника растаяла. Хотя не только душа…
Они целовались в беседке. Это произошло спонтанно. Порой для таких отношений даже слов не надо, достаточно взгляда, едва уловимого жеста.
Вначале говорили о всевозможных вещах – о Земле, Альдамире, космических путешествиях, а потом как-то совершенно неожиданно принялись целоваться. Можно ли в этой ситуации образумиться?
