из-за него тоже…. Тесть тут мне недавно написал, что меня зачем-то старательно ищут мои албанские партнеры по той сделке…. И вот это мне очень не нравится!
Женщина беззаботно махнула рукой.
– Какие мелочи! Поищут-поищут, да и перестанут! Они же не прокуратура!
– Вот в том-то и дело, что не прокуратура…. Ладно, будем надеяться, что всё обойдется! Но помни, что ты мне обещала!
Лена согласно кивнула головой.
– Конечно, дорогой! Всё сделаю, как ты мне велишь! А теперь ты отдашь мне ключики от моей машинки?
В кабинете генерала Калюжного было тихо – тихо так, что слышно было, как работают вентиляторы охлаждения хозяйского компьютера; сидящие у стола офицеры молчали, на лицах и у подполковника Левченко, и у майора Ведрича застыло выражение тревожной настороженности. Генерал тоже молчал – нервно затягиваясь очередной сигаретой; перед ним стояла пепельница, до краёв забитая окурками – что в последний раз было, как помнил заместитель начальника Управления, назад тому лет пять, не меньше.
Наконец, хозяин кабинета прервал тягостное молчание.
– Ну и какие мысли по этому поводу, товарищи офицеры?
Подполковник Левченко только отрицательно покачал головой. Майор Ведрич хмуро бросил:
– Нет мыслей. Шаром покати…
Калюжный тяжело вздохнул.
– И самое поганое – что понимаешь, что сделать в этой ситуации ты ничего не можешь. Так, Левченко? Правильно я понял твоё молчание?
Подполковник уныло кивнул.
– Куда уж правильнее…
Генерал встал из-за стола, прошёлся по кабинету, включил – и тут же выключил телевизор (успевший, впрочем, что-то пробубнеть про очередное «стратегическое партнёрство»), достал новую сигарету, и, досадливо скомкав её – в сердцах выбросил в сиротливо стоящее у дверей ведро для мусора.
– Промазал, чёрт! – а затем, вернувшись за стол, опять открыл папку с утренним донесением. Подняв его к глазам, прочитал ещё раз: – Кишлак Эль-Газейла, двадцать семь километров на юго-запад от селения Абу-Хаджейра. – А затем, помолчав, добавил: – Лучше бы ему было погибнуть в том бою…
В кабинете вновь стало тихо – как на кладбище. Впрочем, ненадолго – мрачное молчание понуро сидящих офицеров прервал телефонный звонок. Генерал поднял трубку, выслушал своего невидимого собеседника – а затем коротко проронил:
– Давай.
Через три минуты в дверь постучали. Калюжный досадливо поморщился:
– Нашёл время церемонии разводить! – И уже громче: – Заходи, вежливый ты наш!
Дверь приоткрылась, и в кабинет бочком протиснулся подполковник Крапивин, держащий в руках тёмно-бордовую кожаную папку.
– Разрешите, Максим Владимирович?
– Получил?
– Так точно!
– Ну, давай, рассказывай. Может, чего полезного и нарыл… – В голосе генерала проскользнули нотки надежды.
Вошедший
