ты понимаешь: даже если ты очень сильно рада маме, не надо ей объяснять, что надпись на заборе «Хортица – ведьма!» – это чистая правда? Есть вещи, о которых даже самым лучшим мамам не рассказывают. Я, например, не рассказываю. И Богдан тоже.
– Моя мама, по-твоему, не самая лучшая? – после недолгой паузы спросила Ирка. Помолчали.
– Я посмотрю, что там с забором и воротами, – примирительно сказала Танька.
Ребята протопали через коридор, в молчании миновали двор и вышли за калитку. Ирка прислонилась к стене, прикрыла глаза. Острые собачьи уши словно сами, собственной волей лезли из-под волос…
– Не нравится мне это! – голос Богдана прозвучал громко и отчетливо, точно мальчишка все еще был в комнате.
Ирка сто раз порывалась ребятам сказать, что может их слышать даже на таком расстоянии. И не говорила. Как не сказала маме и Тео, что знает немецкий. Последнее время с ней это часто случалось – пытаешься сказать, а словно заслонка встает поперек горла, не выпуская информацию. Пару раз Ирка даже боялась, что на нее наложили заклятье, но скоро поняла – если кто ее и заклял, то она сама. И прав дядька Мыкола, глава хортицкой богатырской стражи, – в ней действительно все меньше остается от девочки Ирки, а все больше проявляется хортицкая ведьма, повелительница наднепрянской магии. Скрытная. Осторожная. Безжалостная. Та, кто бережет свои секреты не только от долго пропадавшей мамы, но и от друзей, которые всегда рядом.
Может, хоть мамино возвращение это остановит? Снова сделает ее девчонкой, обычной школьницей… Ребенком. Ну хоть ненадолго!
– Что за неожиданный поток визитов к Ирке? – тем временем за забором продолжал выступать Богдан. – Айт, Дина, теперь мама с немцем… Неспроста…
– Ты смотрел – у них тени есть? – напряженно спросила Танька.
Ирка не могла видеть друга, но и так знала: он трет переносицу, где скрывается вживленный Танькой огненный глаз демона засухи, позволяющий Богдану в облике здухача всегда находить оставленное тело, а в человеческом – видеть очень особенные тени у существ, наделенных магией.
– У мамы – точно нет, – ответил Богдан. – Насчет немца не знаю, он из дверей не выходил, какие там тени…
– По-моему, ты просто боишься! – легкомысленно бросила Танька. – Ну раз Иркина мама вернулась, да еще с мужем, не получится, как раньше, – ходить с Иркой, куда хотим, оставаться у нее, если захотим! – Танькины ладони шуршали по доскам забора – она выполняла обещание, разбиралась с надписями. – Имей совесть – надо же и об Ирке думать! Она маму так ждала, мама приехала, теперь Ирка счастлива – значит, и мы должны быть счастливы!
– Никому я ничего не должен – я ни у кого не занимал! – отрезал Богдан. – Честно говоря, в Ирке я тоже особого счастья не заметил.
– Это из-за бабки. Из-за ее скандалов, – вступилась Танька, но голос у нее звучал неуверенно.
– Не нравится мне все это! – упрямо повторил Богдан.
– Нравится,
