и воображение подкинуло образ скрюченного старикашки. О том, что меня может выбрать мужчина в возрасте, я даже не задумывалась. Стало как-то не по себе. Я нахмурилась, но не ушла, продолжив подслушивать.
– Алана, ты нагнетаешь страхи?
– А если он совершенно не понравится Дарье? Что, если он глупый и с ним не о чем говорить? Она должна будет прожить с ним всю жизнь и родить от него детей?!– мама почти плакала.
Романтическая картина будущего, которую я рисовала довольно продолжительное время, начала бледнеть, под ложечкой появилось неприятное ощущение пустоты, тревога зацарапала душу острыми когтями. Если уже эти предположения так пугали, то что может быть в действительности? И я впервые ощутила сопротивление установленному порядку. А ведь я что-то слышала о том, что семья жениха может отказаться от невесты даже после выигранных торгов? Почему же подобного права не было у другой стороны?
Когда тревожные мысли переполнили, я сильно тряхнула головой, понимая, что не справлюсь с воображаемыми проблемами, и решила, что больше не стану поддаваться чужим настроениям, а буду исходить из существующих переменных. В конце концов, я исследователь, мне нужны факты, а не «если…» или «а вдруг…». Ведь ничего же еще не случилось и ничего не решено.
Пока я размышляла, подпирая стену у входа в гостиную, родители выключили головизор и собрались идти спать. Я юркнула за колонну у столовой и затихла.
– Мы живем в том мире, какой нам дали, Алана. Неизвестно, что сейчас творилось бы на Земле. И все не так уж плохо,– следуя за мамой по лестнице в их комнату, говорил отец.
– О, господи, Вить, кому отдадут нашу девочку?– совсем расстроилась мама.
Родители вошли в комнату и закрыли дверь. Я бесшумно поднялась и услышала еще кое-что:
– Алана, не обсуждай это с дочерьми. Они выросли в этом мире, другого не знают. Так пусть будут счастливы в неведении.
– Мне как-то хочется подготовить Дарью к тому, что ее ждет. Она чему-то радуется, а ведь совершенно ничего не понимает. А это так несправедливо! Этот бал, потом комиссия, брачная церемония… Прямо, как овцу на заклание…
Потом мама заплакала, и дальше уже ничего не было слышно.
Лежа в постели, я долго вертела в мыслях слова «как овцу на заклание». Кажется, я и слов-то таких не слышала, поэтому не поняла смысла. При таком настроении мамы они явно означали что-то нехорошее. Но что такого со мной может произойти? В конце концов, мы с Пауло обо всем договорились. Мы друг друга давно знаем…
Но засыпая, я думала о другом: о высоком черноволосом хомони с глазами – огненными омутами. И вовсе они не были страшными. Когда-нибудь, возможно, я без опаски посмотрю ему прямо в глаза. И это будет волшебным моментом!
Утром приехали Лада и Светлана, чтобы помочь мне с прической и макияжем. Зачем было тратиться на мастеров, если обе Хворостовы прекрасно владели секретами женской красоты. Тем более, так было спокойнее маме. Она совсем была не в духе, бледна, улыбалась и шутила
