что вы спрятались в башне. Он туда обычно не поднимается, но, видать, неплохо поохотился и сил прибавилось. Обычно он жалуется на головные боли и ломоту в суставах, – поведал Тодя, шевеля ногами в коричневых, начищенных до блеска ботиночках.
– А я как раз лекарь, – поделилась ведьма.
– Все эти боли – лишь плод его воображения. После проклятия он стал жутко мнительным. Ему поможет только влюбившаяся в него дева, которую и он сам тоже полюбит, – так гласит завет покойной ведьмы, что прокляла его, – наставительным тоном поведала Мотя.
– Что же с ним случилось, за что его прокляли? – Тамила опустилась на стул и отпила остывшего кофе.
– Когда-то давно наш хозяин был одним из богатейших людей королевства. В этом замке постоянно гостил старый король: нескончаемые балы, роскошь, блеск – вот это были деньки, – Мотя мечтательно закатила большие голубые глаза. – Наш хозяин стал очень распутным молодым человеком, не пропускал мимо себя ни одной женской юбки. И как-то раз ему попалась одна строптивица, которая не отвечала ему взаимностью, и он взял ее силой, тем самым инициировав молодую ведьму. И в отместку за надругательство над своей честью она прокляла его. Молодка совсем, но ненависть придала ей сил, раз проклятье получилось таким действенным. С тех пор наш хозяин превратился в чудовище, став отражением своей темной души. По ночам он рыскает по замку и его окрестностям, а днем отсыпается в подвалах: там прохладно. От этой жары беднягу подташнивает. Он настоящий меховой ком, не зря вылитый медведь, только гораздо крупнее. В осенне-зимнюю пору живет в своих апартаментах, весь третий этаж в его распоряжении.
– Значит, чтобы снять проклятье, он должен полюбить, и чтобы его полюбили в ответ? – уточнила Тамила.
– Верно, да только кто ж захочет к такому приблизиться: он страхолюдина та еще. Не говоря уж о дурном характере.
– Мотя, ну что ты такое болтаешь?! Хозяину просто необходимо каждый день мыться, вычесывать шерсть, стричься, пилить когти и… быть терпеливым, контролировать зверя внутри себя – тогда к нему возвращается более-менее человеческий облик.
– Он по-прежнему останется чудовищем! – всплеснула руками женушка, сурово глянув на Тодю.
На это муж покивал, соглашаясь, и тяжело вздохнул, сложив руки на груди.
– Но вы правильно выбрали комнаты, у мужчины твоего котелок хорошо варит. Он хоть и оборотень, но своего зверя может обуздать, а наш… нет, – Мотя опять всплеснула руками. – Так что вы по ночам не выходите – сидите как мышки, если что, мы вам еду доставим. Смотрю, ты ведьма хорошая, заботливая, а главное – хозяйственная. Мы так-то следим за домом, но когда не получаешь благодарности, то и самому не хочется ничего делать… – она смущенно отвела взгляд, комкая пухлыми пальчиками передник.
– Понимаю, – Тамила улыбнулась и, взмахнув рукой, очистила одежду домовых: передник стал белоснежным и хрустящим, как новенький, а ботинки Тоди засверкали еще сильнее.
– Ой, батюшки! Дорогой, ты чувствуешь?! –
