нашей командой. И через полтора месяца все это кончится. Нам очень нужны такие надежные и конструктивно мыслящие люди, как вы. Мария Сергеевна изложит вам условия оплаты.
– А что, за это еще и платят? – спрашиваю я, выглядя, очевидно, как дурачок.
– Разумеется, – Мария Сергеевна кивает головой, лицо ее серьезно. – Официально, правда, немного – около трех тысяч рублей в месяц. А неофициально, – она прикладывает палец к губам, – еще около тридцати тысяч рублей. В месяц. Конечно, если вы будет успешно работать. Если же Николай Петрович победит на выборах, а мы в этом не сомневаемся, то вы получите определенную премию, пока не могу точно сказать ее размер, ну и, конечно, немалые возможности для продвижения по служебной лестнице.
Тридцать три штуки в месяц. Практически ни за что. Умножаем на два, получается шестьдесят шесть. Плюс премия потом – неизвестно какая, но можно догадаться, что немаленькая. Хорошо живут доверенные лица мэров!
Просто сказка, и я каким-то чудом в нее попал.
– Я согласен, Николай Петрович, – говорю.
Ну ее, мою независимость. Тем более, всего на полтора месяца.
– Вот и отлично, – говорит Житник, тяжело поднимаясь на ноги (один из охраны услужливо придерживает его при этом за локоток, второй молниеносно подает пиджак). – Завтра к вам подъедут, Дмитрий Андреевич, все что надо подпишете. До свидания, приятно было познакомиться.
Мэр с привычным кряхтением всовывает верхние конечности в рукава пиджака, поворачивается и выходит из кабинета. И команда его – за ним. А я остаюсь.
Такие дела.
Потом мы пили чай с главным врачом. С баранками, как и положено. Вдвоем, без лишних ушей.
Сперва он похвалил меня за хорошо выполненную работу. Затем я сказал ему, что меня практически назначили доверенным лицом мэра. Физиономия Серафимыча от сей новости заметно перекосилась, видно было, что не доставило это ему никакого удовольствия.
– Ты согласился? – спросил он.
– Да. А что, нужно было отказываться?
– Отказываться, конечно, нельзя… – Серафимыч поскреб пальцами в жидковатой серебряной бороденке. – Хотя хорошего в этом мало. Ожидал я, что может такое произойти, но все-таки надеялся, что обойдется.
– Что такое, Василий Серафимович? Вы переживаете, что я стану занят, оперировать не буду? Да буду обязательно, передвину все на вечер, на ночные смены…
– Да не в этом дело, – главный махнул рукой.
– А в чем же?
– Да так… Ладно, ничего страшного, переживем.
Вот, еще один любитель секретов нашелся. Мало мне Женьки…
– Главное, чтобы они нам аппаратуру купили, – заговорил я горячо, хотя и не совсем внятно из-за недожеванной сушки. – Всего полтора месяца, Василий Серафимович! Зато построим лапароскопическую! По ФОМСу статью пробьем! Как люди станем работать, а не как троглодиты!
Серафимыч,
