тягучему, как смола, соблазну, сладчайшему запаху и теплу женского тела становилось всё тяжелее. Провёл по оголённым покатым плечам незнакомки, скользнул ладонями ниже, нетерпеливо потянул вверх подол, под которым ничего не было – только она сама, горячая, влажная. Эрланд невольно сравнил недавние ощущения, и его запал приутих. Не та, которую он желал… Не Аньяри… Это её тонкий стан и маленькую грудь он хотел сжимать в ладонях, её вкус чувствовать на губах, её стоны слышать, раз за разом побуждая девушку к тому, чего она ещё никогда прежде не испытывала. Другая, пусть даже такая страстная, распалённая и готовая на всё, могла стать лишь неравноценной заменой.
Он перехватил запястья рабыни, которая уже начала его раздевать.
– Князь сказал, зачем он прислал тебя ко мне? Я его об этом не просил. Отвечай!
– Просто чтобы развлечь вас, господин мой… Таковы законы гостеприимства. Почему вы спрашиваете?
– Мне это не нужно. Уходи!
– Но, господин!
– Здесь все рабыни такие дерзкие? Уходи! – оттолкнув её, повторил Эрланд. – Можешь солгать, что я остался тобой доволен, чтобы тебя не наказали.
Он ожидал, что женщина послушается. Она действительно направилась к двери, но вместо того, чтобы открыть её и выйти, вдруг громко, истошно закричала – так, что её явно услышали во всём крыле дворца. А затем, не прекращая вопить, вновь пробежала вглубь спальни.
– Отпустите меня! На помощь! Спасите хоть кто-нибудь! Отец! Яри!
В коридоре загремели шаги, дверь распахнулась, едва не слетев с петель. В комнату ворвались люди. У некоторых из них при себе оказались подсвечники с горящими свечами, рассеивающие густой мрак. Среди вбежавших в гостевые покои оказалась и Аньяри. А посреди комнаты, обхватив плечи руками, стояла полуголая старшая княжеская дочь – фигуристая блондинка Ильма, которая так жадно смотрела днём на подарки правителя Лундсфальда, впрочем, как и на него самого. Всхлипывая, она бросилась к младшей сестре. Обернулась, показывая пальцем на Эрланда.
– Он напал на меня, Яри! Затащил к себе в комнату, раздел! Он хотел, хотел меня…
– Тише, тише… Пойдём со мной… – успокаивала её Аньяри. Выходя из комнаты, напоследок бросила на него такой яростный взгляд, точно хотела прожечь насквозь – столько возмущения, боли и ненависти отразилось в её глазах.
Но то было лишь начало. Немедленно позвали князя Ив-Лин. Тот пожелал сперва поговорить с дочерью, а уже затем – наедине – с гостем.
Вид у Альбиара был уже не такой, как недавно. Всклокоченные волосы торчали в разные стороны, руки дрожали, как у запойного пьяницы, и стало яснее ясного, что глава княжества уже немолод. Казалось, он раздавлен случившимся, однако всё равно пытался бравировать тем, что приходится отцом двух незамужних девицам.
– Кажется, вас интересовала Яри, а не моя старшая дочь, – произнёс он.
– Ваша старшая дочь – шлюха, – обрубил Эрланд. – Видели бы вы, что она вытворяла, со стыда бы сгорели. Сама явилась
