думала она. Кое-как отработала она еще день в бухгалтерии, получив несколько замечаний за невнимательность. Вечером, подходя к дому, издали заметила высокую фигуру, топтавшуюся возле подъезда, и на душе сразу стало радостно и тревожно.
– Вот, знакомьтесь, это Василий, мы решили пожениться, – выпалила Валя с порога комнатки, которую занимала ее небольшая семья. Мама поначалу восприняла новость вполне доброжелательно. В послевоенные годы выйти замуж было большой удачей, слишком много ребят и мужчин полегло на полях сражений. А тут еще военный! Какая мать не порадуется счастью своей дочери? Она захлопотала, собирая на стол. Но когда узнала, что знакомы они всего один день, что жених собирается буквально через несколько дней увезти ее дочь не только из родного города, но даже из страны, причем сам толком не может сказать куда, схватилась за сердце и подняла шум. Сестра выразительно покрутила пальцем у виска и помчалась на кухню за водой для матери. Василия женский крик и слезы напугали больше, чем артобстрел, и его как ветром сдуло из квартиры. Мать успокоилась только после того, как Валя пообещала, что никуда не поедет. Улучив момент, она тихонько выскользнула из дома, накинув только шаль.
Сначала ей показалось, что во дворе никого нет, но тут же она заметила в тени дома высокую фигуру.
– Ну, как там, сильно тебе влетело?
– Да ничего, пошумела и успокоилась. Ты на нее не обижайся. Ей эта новость как снег на голову.
– Да я не обижаюсь. Что делать-то будем?
– Завтра утром мама уйдет на работу, сестра в школу, я тоже сделаю вид, что иду на работу. Встретимся около ЗАГСа. Все, я побежала, пока не хватились. До завтра.
Валентина исчезла в подъезде так же быстро и бесшумно, как появилась минуту назад.
– Решительная, однако, девушка, – почесал затылок Василий, – настоящая боевая подруга…
Спустя десять дней Василий и Валентина стояли в тамбуре купейного вагона московского поезда и смотрели на уплывающий назад перрон родного города. Валя махала платочком идущим за вагоном маме и сестре, всматривалась в родные заплаканные лица и сердечко ее сжималось от тоски и тревоги. Еще вчера она ссорилась с сестрой из-за чулок и жакета, отмахивалась от маминых советов, а сейчас сознавала, что нет никого ближе и роднее и не представляла, как она теперь будет жить вдали от них.
Поезд набирал ход. Вот промелькнули последние вокзальные строения. Колеса отстукивали бодрый марш. За окнами вагона проплывали с детства знакомые улицы. Вон за домами мелькнула крыша школы, в которой Валя училась, вон сквер и танцплощадка, куда они с подружками бегали по выходным, вон пригородная станция, откуда она с родителями и сестренкой ходила в «походы» в довоенном детстве. Какие счастливые и беззаботные это были годы!
Весна, наконец, опомнилась и рьяно взялась за дело. Еще нежаркое весеннее солнышко весело блестело в лужах. На ветвях деревьев, словно нарисованных черной тушью на голубом небе,
