ранного в том не было, поскольку явились они сюда прямо с похорон. Чуть поодаль на дороге их ожидала машина – того класса, что безусловно предусматривает кондиционер в салоне. Водитель, солидный, средних лет, с сединой в волосах, похожий на провинциального актера, играющего благородных отцов, не спеша прогуливался вокруг автомобиля, дожидаясь пассажиров. Его хозяин, Дмитрий Николаевич Орешин, занимал в городе завидную должность, обладал немалыми возможностями и сейчас, используя свое служебное положение, вел тайные переговоры.
– Я тебя неспроста, Андрей Васильич, сюда притащил, – объяснял он своему собеседнику, отирая пот с лица обширным носовым платком с голубыми полосками. – Береженого, как говорится… В городе новые люди ожидаются, как метла пометет, никто пока не знает… Сюрпризов, скорее всего, не предвидится, но уж больно дело у нас…
Орешин зачем-то оглянулся по сторонам, однако никого не увидел и снова принялся водить платком по рыхлым румяным щекам.
– Черт знает какая жара! – пожаловался он, искоса посматривая на собеседника и прикидывая, какое впечатление на того произвели вступительные слова. – А тут еще этот дресс-код!.. Но ничего не поделаешь! Смерть приходится уважать – она, хе-хе, за каждым присматривает… Не приведи господь!
Орешин был крупным, пышущим здоровьем мужчиной, широким в кости, с грубым голосом и насмешливым взглядом, который, однако, в нужный момент исчезал в тени густых бровей.
– Да уж, – сдержанно сказал тот, к кому обращался Орешин. – Этого нам не надо. А пиджак, пожалуй, лучше снять…
Он стащил с плеч пиджак и со вздохом облегчения перекинул через локоть.
– А вы не хотите? – почтительно поинтересовался он, поднимая глаза на Орешина.
Андрей Васильевич Жмыхов всего лишь возглавлял отдел в местном УВД и к первому заместителю главы городской администрации относился с подчеркнутым пиететом. Предстоящий разговор слегка напрягал его – не так уж часто доводилось ему накоротке общаться с Орешиным. Что ему Жмыхов! Совсем другой уровень. Он с губернатором за ручку… Что-то тут не то. Действительно, неспроста выдернул его с похорон Орешин. Но что ему надо? Про какое такое дело упоминал он?
– Ты хорошо знал покойного? – вдруг деловито спросил Орешин, словно угадав мысли Жмыхова.
Полицейский пожал плечами.
– Как сказать, – осторожно проговорил он. – Приходилось, конечно, встречаться. На каких-то мероприятиях. В полицию он заходил… Но чтобы близко – нет. Я ведь нездешний. Да и возраст у нас разный. Вячеслав Сергеич намного старше был.
– Да-а, Вячеслав старой закалки зубр! – соглашаясь, кивнул Орешин, и глаза его затуманились от воспоминаний. – Кремень-мужик! Теперь таких нет. Характер, конечно, непростой, но на таких должностях без характера нельзя. Он ведь какой был – коммунист, боец! И депутатом бывал, в те еще старые времена, и прокурором города был. Таким прокурором – любого в трепет вгонял! А уж позже и в бизнес впрягся как ломовая лошадь. Ну и результат был, сам знаешь!
Орешин на секунду замолк, а потом повторил с какой-то загадочной интонацией:
– Да, результат… А вот теперь давай о главном, майор! – он быстро взглянул на Жмыхова. – Как раз о результате. Разговор будет серьезный. Мне про тебя Прокопенко говорил, что ты человек надежный, без закидонов, на жизнь смотришь реально, да и профессионал хороший… Ты оперативной работой давно занимаешься?
– Десять лет, – сказал Жмыхов. – Даже чуть поболе.
– Вот и отлично! Самое то, – одобрил Орешин. – Но главное, что ты – человек ответственный, умеешь держать язык за зубами. Ну и вообще… Входишь в наш пул. Красный пул – так я это называю.
– Красный пул?
– Ну да, – хохотнул Орешин. – Ты ж знаешь, как зэки говорят – «красная зона»… Так и у нас – красный пул. Кто в него входит, тот от работы не отлынивает, сотрудничает с администрацией, ну, активная жизненная позиция, само собой, и тому подобное… Что ни в коем случае не исключает материальные блага, – назидательно закончил он.
– И все-таки я не совсем понимаю, – хмурясь, сказал Жмыхов.
– Да все ты понимаешь! – неожиданно сердито выкрикнул Орешин, сверля собеседника взглядом. – Чего тут понимать? Мне нужна твоя помощь. Мне твоя, тебе – моя. Мы – одна команда.
– Согласен, – кивнул Жмыхов. В его планы никак не входила ссора с Орешиным. – Я всегда готов помочь, Дмитрий Николаевич, но хотелось бы поконкретнее…
– Будет тебе и поконкретнее, – пообещал Орешин. – Исчерпывающая будет тебе информация. Только и ты головой немного работай, если хочешь в сути разобраться. А суть такова, что после смерти нашего дорогого Вячеслава Сергеича Томилина осталось более чем приличное наследство.
– Да уж, наверное, осталось, – сказал Жмыхов.
