третий нам абсолютно без надобности! – взорвался все-таки отец.
– А зря, Бог любит троицу, – спокойно пожала плечами я.
Мама испуганно переводила взгляд с одного члена семьи на другой.
Отец молчал и боролся с гневом.
– Значит так, Алена Дмитриевна, – холодным тоном, в конце концов, объявил он свое решение, – я палец о палец не ударю, чтобы Вам чем-то помочь ни в учебе, ни в распределении. А при малейшем дисциплинарном проступке, ты у меня…
– Поеду к нанайцам регулировать движение, – закончила я за него.
Впрочем, отец нарушил свое слово и после первой же сессии поинтересовался как дела у студентки Винокуровой. Каково же было его удивление, когда ему, запинаясь, ответили, что студентка в свое время на вопрос о родственных связях с генералом Винокуровым, ответила, что они просто однофамильцы. Странным образом это успокоило отца и с тех пор он начал интересоваться моими делами непосредственно у меня, и дома наступил долгожданный мир.
– Мамуль, ты дома? – спросила я, заходя на кухню и чмокая ее в щеку, – неожиданно и приятно. А как же университет, не развалится без тебя?
– Думаю, прекрасно справятся. А я тебе блинчиков сделала, иди, умывайся и будем завтракать, – деланно беззаботно пропела мама.
Сложив два и два, я спросила.
– Что, отец звонил? – без обиняков спросила я.
– Звонил, – не стала хитрить мама.
– И как он? Сильно зол?
– В бешенстве, – подтвердила мама, – Шевцова, разумеется, к нанайцам, а эту глупую девчонку в детскую комнату милиции. Или в пресс-службу, пусть, говорит, глазами на камеру хлопает.
Стоит ли говорить, что кличка в широких кругах у моего отца Нанаец.
Я вздохнула.
– Аленушка, ты хоть понимаешь, как мы испугались? Ты глупая, непокорная девчонка! Я скоро соглашусь с папой, что тебе место в пресс-службе, – выговаривала мне мама, прижимая меня к себе.
Я обнимала ее в ответ, стараясь успокоить.
– Мам, все было хорошо, ничего страшного.
– Конечно, ничего, абсолютно, всего-то перестрелка и взрыв!
Но мама быстро взяла себя в руки.
– Ладно, нотации тебе вечером отец прочтет. Иди в ванную, и я тебя жду за столом.
– Есть, – привычно произнесла я и скрылась в ванной.
Конечно, успокаивая мать, я преувеличивала свое спокойствие. Сейчас, оставшись, наконец, в одиночестве, намыливая руки, я с неудовольствием отметила, что они мелко дрожат. Дрожь быстро распространилась на все тело и меня забило в ознобе. Я быстренько забралась под струи горячей воды и бессильно села в ванну, подтянув ноги к подбородку. Что-то не сходилось во всей этой истории. Во-первых, только, когда все закончилось, я узнала, что операция была не только совместная со смежными подразделениями нашего родного ведомства, но и с ФСБ. Во-вторых, количество засланных казачков на вечеринку, едва
