напрочь лишены тощего изящества, болезненной утонченности – только сытая простота: пухлая ажурность блинов, жирная сочность борща с пережарками, честная густота мясной подливы или разрывающая пироги щедрость начинки. Она не могла, как Татьяна Александровна, подмешавшая в Верину родословную нежизнеспособной интеллигентности, из ста граммов мяса сотворить ведро восхитительного соуса, в котором измельченная до молекул говядина выступала лишь в роли ароматизатора. Любой праздник требовал блюда из мяса, и баба Даша щедро рубила в сковороду только его, боясь испортить даже луком. Это вынуждало ее экономить еще больше и меньше есть в будни, но по-другому она не умела. Она столько души вкладывала в готовку, что это с лихвой возмещало продуктовый дефицит, сопровождавший ее всю жизнь по причине проблем то в семье, то в государстве.
Живя в СССР, баба Даша часами отстаивала в очередях по несколько раз подряд и умудрялась принести продуктов на всю родню, хотя иной раз давали всего по килограмму в одни руки. Но бабушка так искренне говорила продавцу, что внучата умаялись стоять рядом с ней и «вона, вишь, бегают у качелек», указывая на совершенно незнакомых играющих вдалеке детей, что ей верили и давали столько килограммов, сколько детских голов могли насчитать. В годы сухого закона и в голодные постперестроечные она варила самогон, который, в отличие от ненадежных ассигнаций, был проверенной временем валютой.
– Нда…
Вера взяла в руки следующее фото, на котором баба Даша, совсем молодая, стояла в ряд с другими родственниками вдоль деревянного забора, из-за которого выглядывал бревенчатый дом с резными наличниками, – тогда было смешно, а сейчас грустно… бабуля была голодная и последние три яйца нам отдала. А сколько раз было за нее неловко, как ляпнет что-нибудь…
– Да-да, – подхватила Наталья. – Помните, как мы долго шли по длинному переходу в метро и она заголосила: «Чой-то мы так долго идем? Девки, признайтесь, вы заблудились!»
– А в кафе, в кафе, помните? – взяла у Веры из рук фотографию Алекса. – Ну, когда мы с рынка ехали?
– Это когда мы все вот с такими сумками тащились?
– Ага, а у бабы Даши еще баулы какие-то неподъемные к спине были привязаны.
– Да, точно! И мы в таком виде зашли в кафе поесть. В центре города!
– Мы-то сразу поняли, что тут дорого, обслуживание такое неспешное…
– …и банкет в соседнем зале.
– Угу, мы ее за руку дергаем, мол, уходить надо отсюда, а она ни в какую.
– Я как вспомню этого несчастного официанта! Она его за рукав хвать, а он стоит, бедный, вырваться не может.
– И она на весь зал, громко так: «Милок, а где у вас тут пожрать-то можно?!» – Наталья снова точно изобразила бабу Дашу.
Подруги расхохотались.
– Я когда мимо этого кафе иду – ресторан теперь японский, по-моему, – всегда смеяться начинаю, – сказала Наталья, вытирая потекшую тушь.
