наших бомжей.
Я закричала, призывая на помощь. Бродяга застонал, пытаясь встать. Скользя вниз по стене на каменный тротуар, он прижимал руки к животу. Люди высовывались из окон по пояс.
На мои призывы примчалось несколько подростков, старик и двое мужчин. Они постояли, не подходя близко, посовещались и, к моему ужасу… разошлись.
Бродяга потерял сознание. Я была готова разрыдаться. И неизвестно, от чего больше – от досады на равнодушие окружающих или от страха за жизнь избитого незнакомца.
Мимо прошел грузный бородач.
– Помогите, пожалуйста! Por favor! Hospital! – взмолилась я, призывая отвезти несчастного в больницу.
Он остановился, не выказывая особой заинтересованности и не приближаясь. Сверкнув толстыми линзами очков, бородач цокнул языком и сделал отрицательный жест.
– En el hospital no llevar!5
– Тогда ко мне! Ко мне! – попросила я, обеими руками стуча по своим ключицам, будто он не понимал. Потом догадалась воспользоваться испробованным методом, быстро вытащив ключи с адресом и десять евро.
Бородач вышел на свет, посмотрел на купюру, поднес брелок к носу, прочитал и вернул обратно, оставив деньги себе, а потом взвалил на одно плечо избитого бродягу и неторопливо пошел по улице. Я смирно шла рядом.
На подходе к перекрестку заметила темную легковую машину. Она стояла прямо посредине, и двое, может быть, тех, кто избивал бродягу, сидели внутри. Посмотрев в нашу сторону, они отвернулись. Машина резко тронулась с места и исчезла.
В час, когда грязный окровавленный мужчина появился в доме донны Лусии, на ее лице застыла маска ужаса. Опасаясь протестов хозяйки, я бросилась спешно и сбивчиво на трех языках молить о благосклонности.
Она оторвала испуганный взгляд от бродяги и посмотрела на меня. Вероятно, мой вид являл более чем странное зрелище. Сильно озадаченная, я была готова подкупать и настаивать.
Останавливаясь на полпути, я подошла к ней. Это все-таки был ее дом. Плечи мои беспомощно опустились. Шмыгнув носом, я полезла за деньгами.
Донна Лусия не взяла их. Покачав головой, она посторонилась и отвернулась. Я махнула бородачу следовать за мной, и бродягу понесли в апартаменты.
Ему сильно досталось. Нос разбит, но не сломан… рассечена губа… под глазом растекался синяк. ссадины на лбу и скуле. Мышцы шеи напряжены. Пульс менялся, перескакивая с быстрого на замедленный.
Забираясь на кровать, я уселась возле него. Отводя прилипшие пряди волос и смачивая в воде ватные диски, я стирала кровь и думала над тем, как лучше обработать ранения.
Когда кровь и грязь отмылись с лица бродяги, я обнаружила в своей постели молодого привлекательного испанца лет тридцати.
О, Боже! Зачем ты наделил меня воображением?!
Я с любопытством разглядывала его.
Простая, заношенная, но не сильно загрязненная одежда, чистые ногти и отсутствие специфического
В больницу не повезу!
