себя в том, что она со всем сладит, что получится у нее скроить-сшить не только любое, самое сложное платье, но и собственную судьбу, слитую воедино с судьбой и жизнью сына...
С Егорушкой осталась соседка сверху, Софья Марковна. Тетя Соня. Она давно на пенсии, а раньше была участковым врачом, помнила еще Лилину бабушку и к внучке относилась неплохо. А в Егорке и вовсе души не чаяла, называла «ангелочком», водила гулять по тенистым аллейкам заброшенного скверика, не уставая восторгаться специфическими успехами мальчика. Лиля ей за то помогала, чем могла, в мелких старушечьих надобностях и просила совета по любому поводу, ведь пожилого человека медом не корми, только его мнением поинтересуйся!
– Я думаю, Лилечка, тебе нужно волосы уложить наверх. Это красиво откроет шею, – авторитетно заявила Софья Марковна, едва переступив порог. – И напуск на лоб сделай. Я всегда так в молодости укладывала, от кавалеров отбою не было!
Лиля вздохнула, искоса глянув на соседку. Хорошо той говорить, у нее волосы густые, пышные, даже с возрастом не поредели, только седые совсем.
– Ну, смотри сама, – отступилась тетя Соня. – А мы с Егоркой будем мультфильмы смотреть, правда, милый?
– Шрек! Про Шрека! – обрадовался Егор.
– Ну, хоть и про зеленого этого, хоть и не нравится он мне...
Дискуссия велась не в первый раз – Егор был без ума от уродливого, но обаятельного великана, даже игрушку ему такую пришлось купить, и он засыпал с ней в обнимку. По материнскому разумению, мультфильм был слишком сложен для его восприятия, но мальчик смотрел, смеялся невпопад, а чаще казался серьезным и даже, протянув ручонку к экрану, гладил изображение страшилища. О чем он думал в эти минуты? Неужели понимал, что Шрек, как и сам Егор, – существо иной породы, доброе, сильное, отважное существо, способное любить всем сердцем, но, тем не менее, внушающее большинству людей брезгливую жалость? В лучшем случае!
Она загрустила только на секунду, но Егор почувствовал это, сорвался с места, подбежал, обнял. Лиля поцеловала его в теплую курчавую макушку, вдохнула привычный, такой успокаивающий запах.
– Теть Сонь, я приду не позже восьми! Если Егорка запросит есть, можно дать ему банан. Или даже два. В холодильнике гречка с курицей, вернусь – ужинать будем.
– Ну-ну, не суетись. Можешь побыть дольше. Хоть до одиннадцати! И поужинаем без тебя, и спать ляжем. Беги, доченька, веселись, развлекайся, за нас не волнуйся.
«Смешная штука – жизнь. Соседка называет меня «доченькой», сидит с моим ребенком. Чужой человек относится ко мне лучше, чем родная мать. Или мне так кажется? Просто мама живет далеко, не может часто приезжать, у нее своя жизнь, свои интересы...»
Грустные мысли, плохие! Вот идет молодая женщина, в красивом платье, причесанная, подкрашенная. Но что-то отражается у нее на лице – сиротство, печаль, неуверенность в себе и в завтрашнем дне. Прохожие
