И уже фоно стало дополнять ударные. В первую секунду мне казалось, что все четыре инструмента звучат не в лад. Мигающий свет выхватывал то одного музыканта, то другого. Сильный голос заставил всех собраться, подхлестнул и повел за собой.
Свет дернулся, поискал солистку и, к моему удивлению, указал на худую вампиршу с короткой стрижкой. Двумя руками она держала микрофон, закрыв глаза, выбрасывала в черную головку усилителя немецкие слова.
Макс согласно кивал в такт. Казалось, что своей игрой он подбадривает певицу, подталкивает ее голос вперед. Девушка перехватила микрофон в одну руку, повернулась в профиль, старательно выпевая высокие ноты. Осторожный проигрыш. Еще. И вот уже нет ни скрипки, ни басов, только фоно, да ударные отбивают ритм.
В зале загомонили, стали подпевать. Девушка отвернулась от слушателей, мягко обошла басиста, коснулась рукой тарелки на установке Грегора и остановилась около Макса. Он повернулся к ней, и она запела ему.
Рядом со мной что-то стукнуло, и я вздрогнула.
– За счет заведения!
Я только услышала слова бармена, а он уже уходил. Ссутулившийся. Куда это он так почесал?
Передо мной стоял высокий запотевший бокал с расплавленным янтарем – таким непрозрачно-густым оказалось налитое в него пиво.
Интересненько, чья это могла быть работа? Макс в лучшем случае мог предложить мне вина. Пиво для него слишком плебейский напиток.
Песня закончилась. Не дожидаясь музыкального вступления, девушка запела одна. Мощно, уверенно. В зале восторженно свистнули.
Я сделала хороший глоток, прогоняя скребущееся в душе недовольство. Вечер был хорош, и я не понимала, что мне может не нравиться. Народу многовато. Шумят. При чем здесь это?
Девушка пела в сопровождении скрипки. Макс что-то настраивал в синтезаторе, механически кивая в такт музыке.
Допев, девушка сошла со сцены и снова села за свой столик, который все еще оставался пустым, несмотря на то что народа в зале было предостаточно.
Пальцы Макса пробежали по клавишам. Он навис над инструментом, но вступил Грегор, и, перегоняя друг друга, они понеслись вперед.
Дослушать мне не дали, потому что за мой стол сел какой-то парень. В полумраке мне сначала показалось, что это один из студентов, но голос у него оказался слишком тяжелым для восемнадцатилетнего. Лет тридцать, не меньше.
– Никогда не видел эту группу в таком составе. – Говоривший чуть картавил, выговаривая русские слова, но понять его было легко.
В первую секунду я обрадовалась знакомой речи. За время путешествий общаться я могла только с Максом да с Грегором – только они говорили по-русски.
– Вы ведь с кем-то из них?
Я вглядывалась в ничем не примечательное круглое лицо. Высокие залысины на лбу, нервно подрагивающие брови, узкий нос, серые, словно слегка размытые глаза. Черная рубашка, черный пиджак. Перед собой на столик он поставил пиво. Темное.
