ответит, зачем к нам в деревню пожаловала! И чего ей от нас надо! Разберёмся с этой ведьмой! – хором возмущения встретила толпа его призывы. И люди сгрудившись, двинулись прямо к дому пришлой женщины.
А шуму понаделали столько, что многие соседи в округе повыскакивали на улицу из своих дворов посмотреть, что там твориться. Ну а вскоре почти полдеревни собралось у дома приезжей поселянки.
– Выходи, старая карга! Говори, зачем к нам приехала!? Почто на нас порчу навела!? – кричали люди, требуя ответа.
Ну а так как дом поселянки находился рядом с домом егеря, то и он тоже вышел на улицу. Как был, так и выскочил с полотенцем в руках, весь растрепанный. А за ним, конечно же, и Оленька с матушкой вышли. Встали на крыльце и смотрят с высоты, что у соседки за забором делается. А там такой тарарам начался, что только глухому не слышно. Однако соседка глухотой не страдала. Она прекрасно слышала, что от неё требует народ и тотчас вышла на своё крыльцо. А оно у неё широкое, высокое. На фут выше, чем у других. Встала она посредь него, окинула всех надменным взглядом и неспешно говорит.
– За что же это вы люди добрые на меня так осерчали?… за что же вы так гневаетесь?… что я вам такого сделала, что вы меня так возненавидели?… – спрашивает она у всех и как ни в чём небывало ласково улыбается. Но это только на первый взгляд улыбка у неё ласковая, а если бы люди хорошенько присмотрелись, то сразу бы заметили некую притворную фальшивинку на уголках её рта. Однако никто из толпы приглядываться не стал. Ошалели люди от такого ласкового обращения и разом примолкли. Один лишь охотник и смог слово держать.
– Да как же нам тебя не возненавидеть?… ведь у нас в деревне до твоего приезда всё расчудесно было,… ни тебе собачьего лая, ни ощипанных кур, ни ссор, ни склок,… а тут ты явилась-поселилась и всё-то у нас кувырком пошло! Выходит, ты и виновата! А ещё у нас никто про тебя ничего не знает,… откуда ты приехала?… кто ты такая, и что из себя представляешь?… и почему всегда во всём тёмном ходишь, да с покрытой головой?… словно колдунья какая-то. Вот и ответь-ка нам, отчего так?… – спрашивает он у неё, но уже не так грубо и нагло, как прежде, а чуть масленно, словно за упрёки оправдаться хочет.
– Ах, так вас моё одеяние смущает,… ну это всё объяснимо,… ведь я недавно овдовела, вот и не могу ходить открыто,… траур у меня по мужу,… так что вы уж простите меня за мой вид. А что касаемо того откуда я к вам приехала,… так тут тоже всё просто,… жили мы с моим муженьком в большом далёком городе,… там мой муж был знатным купцом,… торговал пуховыми перинами да разными подушками,… всякие у него в ассортименте имелись, и большие, и малые, и расписные, и льняные. Вот и фамилия-то у него подстать была,… купец Подушкин его звали. Может, слыхали про такого?… нет? Эх, ну да, откуда же вам здесь такого знать-то. Ну, это ничего… видимо слава о его товаре пока до вашей деревни не дошла. И всё-то у нас с мужем хорошо было, да вот только злые люди напали на него исподтишка да загубили,… и осталась я одна в том большом городе плакать да горевать по нему. Ну а потом, чтоб
