надо?
– Ты меня позавчера подвозил до Позднего. Правда, высадил на дороге у леса. Хотя машина там вполне может проехать, я проверял.
Таксист застонал и стукнул кулаком по рулю.
– Успокойся. Что бы ты мне не сказал – я не собираюсь никуда дальше это передавать. И честно заплачу тебе. Ну. Ну! Не зря же ты отказался меня подвозить до места. Что ты знаешь об этой деревне? Откуда знаешь? С кем я могу поговорить, кто знает больше тебя?
– А не многовато вопросов? – усмехнулся таксист. – Пять тысяч. Или вали отсюда.
– Ты не охренел?
– Нет. В самый раз. Пять тысяч, и расскажу всё, что знаю. Деньги вперед! На дополнительные вопросы даже могу ответить. – хихикнул Игорь.
– Ты в институте учился, что ли? – удивился Соболев, доставая деньги.
– Учился когда-то. В прошлой жизни.
Таксист внимательно изучил купюры, аккуратно сложил и убрал их в карман. Снял кепку, и Костя заметил, что Игорь не так молод, как ему показалось вначале. Седые виски, глубокие морщины на лице, выцветшие глаза. Мужчина приоткрыл окно, закурил вонючую дешевую сигарету, выдохнул дым.
– Я не знаю, за каким хреном тебе это надо. Да и не хочу знать. Мой тебе совет: проваливай туда, откуда ты там припёрся. Из Москвы, судя по говору? Но ты же не за советом сюда явился, верно?
– Верно.
– Ну, тогда слушай…
«Ты вроде говорил, что учёный? Изучать чего-то там приехал. Исследовать. А нечего тебе тут изучать. Не по адресу ты попал, товарищ ученый. Конкретно не по адресу. Не ищи чудес там, где их нет. Точно я ничего не знаю. Кроме того, что раньше на том месте, где сейчас Позднее, была деревня. В начале прошлого века. Только дома стояли не полукругом, как сейчас. А рядами. Дружная, хорошая, работящая деревня была. А потом устроили они восстание против барина своего. Чего ты на меня так смотришь? Да, давно это было. До революции ещё. Устроили восстание, мол, крепостное право давно отменили, хватит нас пользовать за гроши. Хотим, мол, и для себя пожить, а ты нас душишь повинностями да податями. Мы выходных, говорят, хотим и праздники отмечать по-людски, а не только батрачить. Зря они это. Барин, говорят, зверюга у них был. Праздника, говорит, хотите? Ну, вот вам салют. Получайте. Всех загнали в дома и заколотили двери. Окружили деревню надсмотрщики с собаками, чтобы не сбежал никто, и подожгли. Вместе со стариками и детьми. У барина таких деревень с десяток в поместье было. Ему деревней больше, деревней меньше. Изверг, одним словом. Нелюдь. И стала та земля проклятой. Невозможно на ней не то, что жить стало, а просто мимо ходить было опасно. Люди там пропадали. Или возвращались седые, да ни слова вымолвить не могли. Обходили эту территорию за километр, а то и за два, все жители района. Лет тридцать к ряду там никого и ничего не было. А потом вишь жизнь зародилась. Кто-то отважился там поселиться. Выросла новая деревня. Да не простая, а с чудесами, прости Господи. Это всё, что я знаю».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
