стражников, заставляя их поверить, что это насквозь промокшее, постоянно шмыгающее носом существо и есть Их Королевское Величество. Но вовремя вспомнив поговорку Старосты: «На то они и монархи, чтобы при Луне танцевать», – они согласились впустить женщину, мотивируя свой поступок сакраментальным: «От греха подальше». При этом они твёрдо заявили, что пост-де свой не бросят и за дровами для их Величества не пойдут, ибо ещё не до конца поняли, точно их ли это их Королева вообще.
Медленно обходя комнату по кругу, она словно впитывала в себя обрывки прошлого: шорох одежды, обрывки разговоров, запахи. Она словно слышала его голос рядом с собой, ощущала тепло его рук. Это место завораживало, приковывало к себе цепями тысяч воспоминаний. На глаза навернулись слёзы тоски о непрожитой жизни.
Застыв посредине покоев, она вдруг явственно вспомнила одну ночь – самую первую, когда они вдвоём делали пунш. Он пришёл к ней тогда в первый раз после того, как она при всех посвятила его в Начальника Стражи. Некоторое время он осваивался, привыкая к новой жизни – открытой и одновременно тайной. Учился говорить, ничего не говоря, делать, ничего не делая, смотреть, ничего не видя. А она смотрела из окна во двор Замка, наблюдая, как он командует стражей и привыкает не выдавать себя. И в тот вечер она поняла, что они готовы. Готовы к тому, чего желали так страстно и так долго – к любви! Она призвала его с отчётом, но он долго не шёл. Она приказала разжечь камин и легла на подушки около камина. Ожидание было ожидаемым. Она знала, что он тоже ждёт. Ждёт всего: и её нежности, и её страсти, и её доверия, и тайн её тела. И что он готов ко всему этому. Но они также знали, что после этого назад дороги уже не будет. Они знали, что, как только их тела станут принадлежать друг другу, их жизни тоже станут связаны. И связь эту можно будет прервать только смертью.
И вот в коридоре послышался звук его шпор. Сердце её вздрогнуло, по коже пронёсся ледяной обжигающий ветер, а сердце пропустило несколько ударов. Он вошёл, как и положено, чётко и ясно доложился, развернул свиток отчёта, начал зачитывать. Она лежала на подушках и понимала, что не слышит ни единого его слова. Он ещё минуту читал, а потом замолчал. В покоях повисла тишина. Свиток упал на пол. Он двинулся к ней, едва сдерживая рвущееся наружу желание. Она лежала на подушках, раскинув шёлк золотых кудрей, и всё плыло перед глазами Начальника Стражи, а в груди, как набат, билось сердце, заглушая все остальные звуки. Шаг, ещё шаг… Казалось, что между ним и Королевой бездонная пропасть и целая вечность: идти – не дойти. Сердце разрывало грудь, грохотало в ушах, а мысли путались, и он только почти бессвязно шептал, втайне надеясь, что она и услышит, и не услышит его слова.
– Я подойду к тебе, обниму твои колени, скажу тебе, что ты моя Королева. И что я готов быть преданным и верным тебе вечно. И что я был рождён служить тебе – моей Королеве. И я начну целовать твои колени, медленно поднимаясь вверх по миллиметру
