Вас уже ждут, проходите, – указала взглядом она на дверь кабинета ректора.
– Благодарю, Светлана Борисовна, – улыбнулся я.
Годы ректора только украшали. В свои шестьдесят семь лет он оставался всё такой же интересной личностью, как и раньше: возможно, все ректоры высших учебных заведений такие, но все же, я думаю, наш ректор выделялся тем, что постоянно что—то писал или читал. Ещё не было момента, когда бы он сидел за столом и, к примеру, просто смотрел в окно или разговаривал по телефону, или поправлял галстук. Его морщинистое лицо постоянно находилось над книгой или каким—то листком бумаги, на котором он что—то писал. Элегантный внешний вид выделял его среди важных влиятельных людей своей изысканностью: костюм всегда сидел на нем как влитой, галстук в цвет, и что восхищало, так это ректорские туфли: блеск его обуви мог ослепить каждого. Он натирал их особенными кремами, которые ему присылали специально по личному заказу, – так мне, во всяком случае, рассказывала его секретарша.
– Здравствуйте, Юрий Иванович, вы меня просили зайти, – закрыл я за собой дверь.
– Да, просил, присаживайтесь, – указал он взглядом на стул, продолжая что—то писать.– Вы меня минуточку подождите – допишу пару строк.
– Да, конечно, – присел я скромно на стул.
В ожидании разговора, я окинул взглядом кабинет ректора и остановился на одной картине, которую раньше не видел. На картине была изображена красивая девушка, прогуливающаяся по солнечной набережной. Легкий ее сарафан и длинные темные волосы развевал морской ветер. Птицы окружили девушку, будто пытались заговорить с ней. С нежной яркой улыбкой она здоровалась с прохожими и, проходя возле небольшого арочного мостика, девушка решила остановиться и посмотреть на море. Легкий туман частично скрывал вдалеке огромный красивый мост, который создавал в море особую, полную тайн атмосферу. Парусные корабли уходили в море, а маленькие рыболовецкие лодки возвращались уже к берегу. Вокруг звучали голоса мимо проходящих людей, песни, возгласы торжества, все радовались. Будто все это происходило в раю.
– Роман Александрович, у меня есть к вам личная просьба.
Я не мог понять, откуда этот голос исходит, от картины или из реальности? Но когда отвел взгляд от картины, понял, что начальник уже давно мне что—то говорит:
– Я прошу прощения, Юрий Иванович, вы говорили о кораблях? – неуверенно переспросил я.
Ректор перестал писать и поднял свой удивленный взгляд на меня. Что, напомню, бывает крайне редко.
– Роман Александрович, вы себя хорошо чувствуете? Выглядите не очень.
Немного замявшись, я понял, что потерял нить нашего разговора, что совершенно недопустимо.
– Да, я мало отдыхаю, – ответил я то, что первым пришло мне в голову.
– Это видно. Вам нужно хорошо отдохнуть, поехать куда—нибудь подальше от забот и тревог и с нового учебного года продолжить трудовую деятельность. Как сказал Аристотель: «Назначение человека – в разумной
