шелеста вековых сосен, деревянных домиков Отвоцка и прежних друзей по играм. Ирена очень скучала по деревне. «В мыслях я постоянно возвращалась назад, в те места [у Отвоцка]», – вспоминала она позднее17. Отвоцк был ее идиллией, частью прекрасного польского лета. Был детством Ирены.
И это детство подошло к концу. Когда пришли рабочие, чтобы унести на плечах чемоданы с аккуратно упакованными лучшей посудой и постельным бельем, Ирена гадала, поместится ли все это в их новую городскую квартиру. Петркув, расположенный на главной железнодорожной ветке, протянувшейся от Варшавы до Вены, был шумным торговым городом с пятьюдесятью тысячами жителей. И наполняли его другие звуки, непохожие на шорохи тихой сельской ночи и убаюкивающий шум леса. Здесь грохотали трамваи, кричали, расхваливая свой товар, уличные торговцы. Голоса здесь тоже звучали. Чаще всего это были возбужденные, страстные споры о политике и свободе Польши.
Веками Польша боролась за независимость со своими агрессивными соседями – Германией на западе и Россией на востоке. В тот год, когда Ирена с матерью переехали в Петркув, конфликт с Россией дошел до критической точки, и город представлял собой бурлящий политический котел, средоточие патриотических и левых идей. Если в революционной истории Польши и можно найти свое «чаепитие», то Петркув однозначно был его «Бостоном» [1]. Здесь расцвело глубокое чувство национальной гордости, и когда городские дети, среди которых была Ирена, присоединились к харцерам [2], они учились не беззаботным, веселым песням на привале, а постигали тактику вооруженной защиты родины от захватчиков, покушающихся на ее границы. В конце концов именно тем летом под Варшавой поляки отбили наступление Красной Армии, в возможность чего многие поначалу не верили. Если война начнется вновь, харцеры, несомненно, станут самой маленькой армией страны. Ирена с гордостью выучила наизусть слова харцерской клятвы. Она будет бережливой и щедрой. Она будет столь же надежной и достойной, как легендарный рыцарь Завиша Черный [3]. Рассказы о том, как в стародавние времена храбрый Завиша без устали сражался за Польшу, дети слушали, затаив дыхание. Но больше всего юное сердце Ирены наполнялось решимостью, когда она обещала именем харцера быть другом всякому, кто попросит об этом.
Ирена и Янина въехали в небольшую квартирку на аллее Майя, в дом, отмеченный сейчас памятной табличкой. К тому времени Ирене исполнилось десять лет. Квартира была тесноватой и не слишком опрятной, но вскоре от друзей и гостей здесь не было отбоя. В самом деле, овдовев до тридцати, Янина была еще молода и оставалась в душе свободной, не чуждой некоторой богемности. Она любила театр и веселые вечеринки, да и сама не чуралась мелодраматичности, но прежде всего была нежной и заботливой польской мамой. В Петркуве здания на площади Старого города, куда Янина с Иреной по выходным отправлялись на рынок, были весело раскрашены розовым, зеленым и желтым. Теплыми весенними днями харцеры
«Бостонское чаепитие» – акция протеста североамериканских колонистов 17 декабря 1773 г., устроенная в городе Бостон. Несогласные с политикой британской короны в отношении колоний, а в конкретном случае – с невыгодными низкими пошлинами на ввозимый чай, колонисты уничтожили груз доставленного в порт чая, сбросив его в море. События в Бостоне стали началом политического кризиса в отношениях колоний и метрополии и традиционно считаются прологом к Американской революции и Войне североамериканских штатов за независимость (1775–1783).
Харцеры, Союз польских харцеров, в межвоенной Польше – аналог скаутской организации. Во время немецкой оккупации харцеры приняли активное участие в движении Сопротивления, а также непосредственно в боях во время Варшавского восстания в 1944 г.
Завиша Черный из Гарбова герба Сулима (ок. 1379–1428) – прославленный польский рыцарь, участник Грюнвальдской битвы (1410), выполнял также дипломатические поручения полького короля Владислава II. Позднее состоял на службе германского императора и венгерского короля Сигизмунда I Люксембурга, отважно сражался с турками, в то время активно наступавшими на христианскую Европу. В Польше его образ стал символом рыцарства и благородства, был воплощен в литературе и искусстве.
