Вот тебе и «спокойно». И было это ровным счётом две недели назад. Из тех тридцати бойцов – восемь в строю осталось. Что это – «пушечное мясо»? Это же люди, наши люди. Это мы их не уберегли, мы! Командиры!
Майор вновь замолчал. На его потемневшем лице забегали желваки.
– Я с командиром роты ПТР, Копниным, разговаривал, где, спрашиваю, расчёт Кузьмина? Петровича, где расчёт? Нет расчёта, докладывает, и на небо смотрит, мол, на небесах они. А что я родным напишу? Что? Не могу же я, советский командир, на небеса ссылаться. Шесть человек пропали без вести! Я понимаю, трижды немцы бороздили танками те окопы, где и Кузьмин был, и Попович, да и другие. Умом понимаю, но сердце болит. Нет их ни среди живых, ни среди погибших. Их просто уже нет. Может ли быть такое? Не должно такого быть.
Командир замолчал. Офицеры встали. Потупив взгляды, молчали. Это была минута. Да. Всего минута. Но она была длинной и тягостной, то безмолвие было в память о погибших и без вести пропавших. А больше минуты жизнь для поминания не отпустила. Мгновения – и вновь всё вокруг кипело, надо было думать о живых. Готовить силы, готовить средства для дальнейших боёв. Впереди была Варшава. Дальше Германия, Берлин.
Впереди были трудные дороги к Победе.
Уходят фронтовики
Рассказ представлялся на рассмотрение конкурсной комиссии Оргкомитета литературной премии «Писатель года» РСП в 2017 году. Автор объявлен лауреатом литературной премии «Писатель года» за 2017 г., 3-я премия в основной номинации.
Олег понимал – отец умирает, он чувствовал это. Люди смертны, все уйдут в мир иной, и это произойдёт с каждым. Но как принять эту неизбежность, как с ней мириться? Да, девяносто два года, это очень солидный возраст. Война, два ранения, контузия, сложнейшие послевоенные годы, армейская служба, смерть жены… всё это зарубки на сердце. Каждый прожитый день давался отцу тяжело. Он почти не вставал, был худ, ел мало и неохотно, лекарства выбросил. Через силу шутил: «К чему они, только желудок травят». Но держался, держался, как мог. Он пытался не отвлекать родных от повседневных забот, а если уж и позовёт к себе – ясно, без их помощи никуда.
В то утро Олег, как обычно, заглянул к отцу.
– Доброе утро. Как ты, как себя чувствуешь?
Вопрос глупый, наверное, а что другое он мог говорить. Надо ведь что-то говорить. И ответ сыну был известен.
– Нормально, сынок, по годам и самочувствие. А у вас что новенького?
Олег знал, утренний разговор с отцом – это лекарство, которое тот принимает с особым желанием. Сегодня было что рассказать. Правнучка зубики первые показала. Внука Володьку в городскую хоккейную команду взяли. Вратарь, мал ещё росточком, но уже сейчас Третьяком кличут.
– Спасибо, сынок, рад за вас.
Отец прикрыл глаза, чуть повернул голову к сыну.
– Олежек, ты не спешишь? Может, поговорим, а то ведь жизнь идёт, а толком поговорить нам так и не удаётся.
Конечно, Олегу надо было спешить. И он, и супруга работали, так что их ждали
