раз подумает, прежде чем сделать роковой шаг и подписать себе приговор. Все знают – Бекетов не прощает, он наказывает. Жестоко, хладнокровно, без суда и следствия.
– Пора возвращаться, – Нечаев вздохнул глубоко, пытаясь успокоиться. В нем еще полыхал огонь битвы.
– Пора, – кивнул рассеянно. – Я сначала к тебе. Если приду домой в таком виде, Таня меня и на порог не пустит.
– Ты ей не говорил, чем собираешься заняться? – Кирилл искоса удивленно посмотрел на меня.
– Нет, конечно. Она же мягкая, как облако, нежная. Жалостливая. Незачем ей знать о таком, – кивнул в сторону языков пламени, отчетливо видимых на фоне ночного неба. – Пусть и дальше считает, что наша жизнь безоблачна.
– Хочешь удержать ее в неведении?
– Нет. Хочу уберечь. Незачем ей в грязи мараться. Она светлая, и я не хочу этот свет омрачать.
– Боишься, что разочаруется, если узнает, каким можешь быть? – друг как всегда смотрел в корень, видел самую суть.
– Боюсь, – нехотя признался, устало потерев переносицу, – с ней я другой. Лучше.
– Тебе повезло.
– Повезло, – согласился без колебаний.
Таня, как солнышко нежное. Она не поймет некоторых моих поступков. Ей не докажешь, что для того, чтобы удержать власть, нужны ежовые рукавицы. Мир оборотней суров, жесток, и слабакам здесь нет места. Либо ты, либо тебя. Если бы я не уничтожил этот клан сегодня, он бы доставил мне проблемы завтра. Ей незачем знать эти подробности моей жизни.
– Все, парни, уходим! – я отдал приказ и, обратившись, устремился в лес, прочь от догорающих развалин, а стая беспрекословно последовала за мной
***
Татьяна
– И как тебя мой сумасшедший влюбленный братец отпустил? – поинтересовалась Наталья, забирая меня от дома.
У нее маленькая белая машинка – кабриолет, и летом подруга просто обожала ездить с откинутым верхом, убежденная, что ветер сексуально треплет волосы, что делает ее просто неотразимой.
– Он позвонил, сказал, что на работе завал полный, и ему придется остаться на ночь.
– На ночь? Ты ему спуску не давай! Кто его знает, что там за работа! Может, у нее сиськи третьего размера и трусы отсутствуют.
Я лишь рассмеялась. Руслану я верила. Полностью, безоговорочно. Нет там никаких сисек и чужих трусов. Никого нет, кроме меня. Если говорит, что работа, значит – работа. Я не знаю, как объяснить это доверие. Просто знаешь и все. Твоя пара не предаст, никто другой не нужен. Ни ради разнообразия, ни ради поднятия настроения, только тот, кто в крови сидит, в сердце живет. Поэтому относительно ночных дел Руслана я не волновалась совершенно. Надо, значит надо. Тем более, судя по обрывкам разговоров, которые до меня доходили, в бизнесе какие-то проблемы. Что-то с объектами случилось. Не знаю, что именно – я у мужа не спрашивала, справедливо рассудив, что незачем с расспросами приставать. Захочет – сам расскажет, не захочет – нечего и надоедать.
