левую сторону шеи солдата, повернувшись при этом против часовой стрелки. Используя энергию разворота, Норен движением, словно дернув канат, толкнул концом сжимаемых в левой руке ножен раненного дебошира в спину, и тот налетел на стол, за которым сидели два мужика, шокировано раскрывших рты и наблюдающих за происходящим.
Подбросив оружие, Норен схватил рукоять меча и резким рывком вверх вынул его из ножен, которые спустя секунду загрохотали, упав на пол. Направив линок на солдат, он громко крикнул:
–Сделаете хоть шаг, и я вас убью!
Пьяные вояки с раскрасневшимися щеками нерешительно замерли, наблюдая за своим раненым товарищем, который, к слову, был лучшим бойцом среди них.
–Я ранил вашего друга не смертельно, его еще можно отнести к лекарю и залатать. Но если вы нападете, и если вам даже удастся меня победить, за это время он истечет кровью и умрет! Возьми мои ножны, Калюс!
Перепуганный изобретатель послушно выполнил приказ и встал за его спиной. Не спуская глаз с мужиков, они, под оглушающий вой трактирщика боком подошли к двери, и вышли из таверны.
–Дай сюда,– Норен, убрав нож, выхватил у Калюса свои ножны, вдел в них меч и быстро привязал к поясу.– Видимо, ночевать нам придется под открытым небом. Взбирайся на своего коня и поехали.
Отвязав задремавшего Велеса, Норен взобрался в седло и, дождавшись, пока друг сделает то же самое со своим Шестеренком, крикнул «Но!» и поскакал прочь из деревни Шорцер по извилистой, поросшей травой на обочине дороге-змее, ведущей в сторону Слияния.
Глава 2
–Вот это место вполне сгодиться,– выдохнул от облегчения Норен, спускаясь по довольно крутому склону к шумной реке.
Держа следующего за ним Велеса за поводья, наемник свернул направо.
–Как ты думаешь, нас будут искать?– спросил у него Калюс, держащийся на полшага позади.
–Если тот мужик выживет, возможно и нет, а если умрет, то наверняка будут, но мы все равно уже слишком далеко. И почему ты постоянно во все ввязываешься? Он же ее не насиловал, а просто шлепнул по заднице. Может, этим бы все и кончилось, но нет, ты вновь полез в драку, и заранее было известно, что ты не выйдешь из нее победителем.
–Я не мог стоять в стороне, видя, что оскорбляют ее честь. Неужели ты думаешь, что защиты достойны лишь благородные дамы?
–Нет, не думаю,– не оборачиваясь и идя в сторону выемки в отвесной скале, словно нарочно выдолбленной для проезжающих путников.– Но нельзя вмешиваться и совать свой нос во все подряд, иначе тебе его когда-нибудь отсекут. Мир полон несправедливости, Калюс, она – неотъемлемая часть жизни. Ты вроде взрослый уже, но до сих пор этого не понял. Если будешь все время мешать несправедливости, то она тебя убьет. Быстрее всех умирают трусы и чрезмерные храбрецы, лезущие во все, что их касается, и не касается. Выживают лучше всех те, кто нашел золотую середину.
–Как ты, что ли?– вздернул бровь изобретатель, привязывая своего Шестеренка
