Александрович и Аликс, вместе с королевой, провели на острове Уайт, в Осборне. Еще интимнее, еще ближе были они здесь. Стояли жаркие дни. Неустанно шумело и билось о берег море, носились над ним огромные морские чайки и гортанно, резко кричали; виднелись вдали паруса рыбачьих лодок, проносились быстрые большие пароходы. А на голубом небе сияло июльское солнце, все было зелено, радостно, и жизнь-обманщица манила в даль, где в голубых испарениях земли как будто пролегала дорога, которую люди ищут в своих мечтах, – дорога к счастью.
Здесь дворцовый этикет не был строг. Тут Аликс и Ники имели еще бóльшую свободу. Они бродили по берегу теплого моря, как дети, беззаботные и затейливые, играли, резвились, рассказывали занимательные истории, заразительно смеялись, дурачились и целовались. Они вели себя, как все влюбленные во всем мире. А вечером как-то она записала в его дневник: «Люблю ночью сидеть у моря и, мечтая, глядеть в его глубину, когда бледная, светлая луна отражает в волнах свой серебристый веер».
А в другом месте: «В каждом языке есть одно заветное слово: по-английски – forget me not (не забудь), по-французски – souvenir».
Утром 11 июля шел теплый дождь; он перешел потом в густой белесый туман. Солнце скрылось за серым полотнищем туч. Тихая покорная грусть опустилась над землей. Это был «грустный день разлуки после более месяца райского житья»… Как будто природа захотела разделить те чувства, которые овладели молодыми людьми с утра.
«Делалось все грустнее по мере приближения часа разлуки. Не отходил ни на минуту от своей милой, дорогой невесты. После чаю в последний раз катался с ней и Granny по направлению города Rude. Обедали немного раньше девяти часов. Играла музыка Portsmouth marines. Простился с дамами, господами и Munschi. Переоделся в сюртук Гвардейского Экипажа, простился с доброй Granny и поехал на пристань с Аликс и Лико. Расстался с моей ненаглядной прелестью и сел в гребной катер»…
И когда «Полярная звезда», набирая ход, уходила от берегов Англии, он стоял на борту, смотрел туда, где осталась Аликс, и будто шептал: «Adieu. Прощай, дорогое время блаженного, безоблачного счастья. До скорого свидания, мое незакатное солнышко, моя дорогая, любимая душечка»…
Император Николай II
Стоял тихий солнечный сентябрь, без гроз и без дождей. Была обычная картина русской осени, мягкой и чудесной. От нее веяло нежной грустью, для многих безотчетно милой сердцу. Чистое небо, глубокое и беспредельное, легкие белые тучи, заснувшие на голубом фоне, пустынные синие дали, хлопья летящей по опустевшим полям паутины и иногда четкие треугольники в небе и звенящее курлыканье журавлей – все это возбуждало в душе мягкое очарование и тихую, покорную печаль.
…Унылая пора, очей очарованье,
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса…
Старый заповедный лес в Спале, место царских охот, был тих и безмолвен. Солнечные лучи пронизывали его и играли на листьях. Легкий золотисто-голубой
