И то в сон впадет, то лежит и в потолок смотрит. Совсем слабая стала. Врача позвали, а врач ничего и понять не может. Так, говорит, ничего сказать не могу. Надо, говорит, полное обследование сделать, анализы сдать. Как полегче станет, так приходите. Или в больницу кладите. А она вдруг не проснулась. Разбудить не могут. Скорую вызвали, Настюху – в больницу. Короче, лежит без сознания, в коме. Причины врачи не говорят. Сами, видимо, не понимают.
Алексей с сочувствием посмотрел на Глеба. Потом налил две рюмки.
– Выпьем, брат?
– Давай. За Настюху. Чтоб поправилась.
Они выпили.
– Глеб, а в какой больнице Настя лежит? – спросила Саша. Душу скребла мысль об упущенном времени.
– В центральной городской. В первой. В отделении реанимации. Вся бледная такая, куча приборов к ней приверчена. Я как увидел, так жалко мне ее стало, просто до слез.
– А ты когда приехал-то в город, Глебыч? Что ж ты мне сразу не позвонил-то?
– Я два дня назад только и приехал. Как такое дело с Настасьей случилось, сразу все бросил и на перекладных сюда. Два дня с родными был. Тетка убивается. Себя во всем винит. А в чем она виновата-то, скажи на милость. Да и дядя Ваня не в себе. Лица на нем нет, как на работу ходит, даже не знаю. Весь почернел прям.
– Слушай, может, помощь какая нужна, брат? Ты говори, не стесняйся. Деньги, может, нужны, а?
– Да не в этом сейчас дело. Что с Настеной случилось, никто понять не может. Врачи говорят, что все показатели вроде как в норме. А она без сознания. Как ее лечить-то, если непонятно от чего и как?
– Глеб, прости, что вмешиваюсь, – опять спросила Саша, – а кто с Настей сидит в больнице? Или она одна совсем?
– Да нет, мы с ней все по очереди и сидим. Тетка берет отгулы, если получается. Дяде Ване тяжелее. Будет много пропускать – в шею погонят. Он вечером старается заглянуть. После школы Наташка приезжает, с сестрой сидит. А я ночами дежурю. Надо же им немного хоть отоспаться, в себя прийти. А мне многого не надо, я и в палате могу поспать. Мне там раскладушку поставили. Все путем. Хорошо, что главврач – бабушкина знакомая. Она нам очень помогает, сочувствует.
– Да, брат, нелегко тебе, – покачал головой Алексей.
– Да плевать, что нелегко. Как Настюхе помочь, не знаю. Я бы для нее все, что угодно, сделал. А помочь реально ничем не могу. Вот сказали бы мне: «Пойди, мол, туда-то и туда-то, сделай то-то и то-то». Да я бы горы свернул, чтоб ее спасти. А ничего не могу поделать. Врачи утром приходят, какие-то анализы все берут, лица заумные делают, мудреные слова говорят. Ни черта не понимаю, о чем лепечут. Только Настьке, судя по всему, лучше не становится.
Глеб немного помолчал, потом с надрывом продолжил.
– Господи, сколько смертей видел, и как живые люди рядом умирали, видел. Вот сейчас живой был, а через минуту труп. Но Настька… Она же в безопасности была. Я и представить не мог, что вот так, на пустом месте…
– Ну, ты не каркай заранее.
– Да
