(если судить по счету) преимущества над соперниками наших мастеров, многих из которых называю великими?
Сборная Советского Союза второй половины пятидесятых годов могла быть постоянным институтом с долгосрочными лидерами и вожаками при условии, что опираться она будет на «Спартак» образца тех лет.
«Спартак» – самый консервативный из отечественных футбольных клубов – в лучшем смысле этого понятия, возможно не всеми осознаваемого как необходимое условие для душевного равновесия.
Оттого, что мир меняется и, как все чаще нам кажется, не в лучшую сторону – да и мы, боюсь, вместе с ним, – любовь населения нашей страны к «Спартаку» не только остается неизменной, но и, похоже, возрастает.
Всем нам, даже тем, кто не симпатизирует «Спартаку», нужна опора в чем-то постоянном.
И парадокс, весьма точно отражающий время, в том, что есть основательные и здравомыслящие люди, на дух не принимающие «Спартак», и есть самые невыносимые спартаковские приверженцы в лице (точнее, в оскале) фанатов-разрушителей. Вспоминаю, кстати, что один из основателей главного футбольного клуба страны Андрей Петрович Старостин недолюбливал фанатов своей команды – его и в давние дни мучила очевидность противоречия.
«Спартак», как я уже говорил, – любимая команда Эдуарда Стрельцова. И я не вправе был в книге о нем не задержаться на феномене именно этой команды.
Динамовские корифеи в довоенных и особенно послевоенных сезонах считали свою игру наиболее прогрессивной и футболистов «Спартака» именовали «боярами», а Якушин – еще в бытность свою игроком – в сердцах обозвал кого-то из знаменитых соперников «спартаковской деревней».
Можно предположить и то, что «Динамо» ревновало «Спартак» к популярности у публики, как сегодняшние классики, допустим, ревнуют детективщиков.
Но «Спартак», как никто, умел черпать энергию в популярности – и связь с трибунами превращалась, без преувеличения, в мистическую. «Спартак» можно посчитать единственной в стране командой Игрока и Зрителя.
Бесков, реформируя «Спартак», на рисунок игры команды, заметьте, не посягал. Любимый зрителями и исповедуемый спартаковцами с малолетства «узор» комбинационной игры он сплетал из более суровых, чем в «Спартаке» привыкли, нитей. Ну и, соперничая с киевскими динамовцами Лобановского, не мог не стремиться подключить эту фирменную комбинационную сеть к более мощным энергетическим источникам.
Однако, повторяю, на рисунок Константин Иванович не посягал – да некоренному спартаковцу никогда бы этого не только не простили, но и не позволили бы ни в коем случае. Николаю Петровичу Старостину немало пришлось потерпеть от Бескова, но посягательства на суть и стиль принятого в «Спартаке» футбола он бы не стерпел.
В пятьдесят пятом году Бесков работал вторым тренером в сборной у Качалина. И знал «Спартак», составивший основу сборной, изнутри.
В отсутствие репрессированных
