обо мне. Вот, наверное, и все.
Петр жадно ловил каждое мое слово. А я… Я словно переживал все эти события заново.
– Потом она ушла. Все случилось внезапно. Сердечный приступ. Ее нашел Кирилл, – я отвернулся к окну, чтобы Петр не заметил, как у меня дернулось лицо, – но было слишком поздно.
– Она была одна?
– Да. Это произошло под утро. Она не успела дотянуться ни до телефона, ни до лекарств. Мы сообщили родственникам, они приехали откуда-то из деревни. Похоронили, справили поминки. Потом я съехал из той квартиры.
– Ты привязался к ней, да? – Петр поднял голову, и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Такой она была всегда, умела вызывать к себе любовь, ученики души в ней не чаяли, даже самые отъявленные и бесперспективные хулиганы, на которых поставили крест, – он грустно улыбнулся, – И я тоже попался. Влюбился с первого взгляда, долго ухаживал, но так ничего и не добился. Только отпугнул ее. Она уехала в какой-то небольшой городок и исчезла на долгих десять лет. Потом я узнал о ее возвращении, попытался было снова – но она опять ускользнула. Мы изредка сталкивались – на улице, в школе, порой в университете… – его голос затих.
– Она относилась ко мне, как к сыну. И всегда пыталась оправдать, даже если я совершил что-то ужасное…
– Да, в этом вся она. Она всегда видела в людях только хорошее, – он вздохнул, – Вот как, значит, бывает. Я и не подозревал, что ты с ней знаком. Вряд ли это совпадение. Слишком невероятно. Она словно послала мне последнюю весточку о себе.
Тишину нарушил стук в дверь. Петр машинально поднялся и пошел открывать. Я остался на кухне. Подобрал со стола фотографию и вгляделся в нее. Лариса Вениаминовна, совсем молодая, улыбается так же тепло и ласково, как в жизни, в ее глазах – те самые озорные искры, которые покоряли каждого, кто попадал в поле ее зрения. Да, и я ведь тоже не устоял.
– Твой отец вернулся, – я невольно вздрогнул, услышав это слово, и почему-то в первый момент подумал об Айзеке, – Как раз все вместе и поужинаем. Заодно расскажете, что вас привело в город, и как ты оказался среди протестующих, – Петр на удивление быстро справился со своими чувствами, впрочем, он всегда умел мгновенно собраться.
Август вошел следом, поприветствовал меня кивком. В его руках был телефон, экран еще не погас – странно, в деревне он мог неделями его не заряжать, а приехав в город, буквально не расставался с ним.
Обезболивающее и успокоительное странно на меня подействовали. За ужином я почувствовал, как мир стал медленно отдаляться. Свет померк, звуки стали глуше, очертания предметов размылись. Август и Петр о чем-то оживленно беседовали, они были почти ровесниками, и неожиданно оказалось, что их многое объединяет. Я вскоре перестал понимать, о чем они говорили, их голоса едва доносились до моего слуха. Постепенно оцепенение добралось и до моих пальцев – я со звоном выронил вилку. Этот резкий звук несколько раз отозвался в ушах долгим эхом.
Август оборвал свою речь на полуслове:
– Алек,
