у нее совсем не женская сила, – отметил он про себя. – И мне почему-то кажется, что Верджи – совсем не гид. Может быть, ее наняли для охраны моей особы? Лери или Флакк?”
Мысль, что она должна его охранять, не показалась Марку такой уж безумной. С самого его возвращения на Лаций кто-нибудь горел страстным желанием прикончить юного Корвина. Сначала наварх Корнелий, потом – заговорщики-плебеи. А кто теперь на него покушается?
Спотыкаясь на каждом шагу, он с помощью гида преодолел несколько метров песчаного пляжа и добрался до небольшой лестницы. Двадцать вырубленных в скале ступеней вели к площадке подъемника со скамейками для ожидающих. Пустая кабинка стояла внизу. Вторая наверху. Верджи втолкнула Марка в кабинку, он тут же уселся на пол.
Кабинка тронулась. Корвина затрясло – он еще не отошел от предыдущего путешествия в подъемнике. Верджи, напротив, была спокойна. Кажется, она выплеснула все свои чувства в нескольких поцелуях.
– Можешь объяснить, что здесь происходит? – спросил он, глядя на нее снизу вверх.
– Ты похож на живой труп: белая кожа, синие губы, и к тому же весь в песке.
Девушка принялась стряхивать с него подсохший песок и даже сдувать песчинки, как будто он был необыкновенно ценен.
Как только они поднялись Верджи схватила его за руку и вновь потащила за собой.
Корвин повиновался. Они бежали. Куда? Зачем? Кажется, к площадке флайеров. Похоже, она решила увести его из аквапарка.
– Надо поговорить с полицией, – предложил Корвин.
– Потом, – отвечала его спасительница и уже хотела втолкнуть Марка в ближайшую свободную машину.
– Мне не нравится, когда мной повелевают! – патриций вырвал из ее ладоней руку, повернулся и зашагал к домику, где размещалась охрана аквапарка.
Ночь спустилась на Острова Блаженных почти мгновенно. Еще несколько минут назад пылал яркий закат, потом небо стало гаснуть, как будто кто-то спешно наливал в синюю чашу черную краску. И по мере того как гасло небо, разгорались огни реклам. На фоне черного бархата расцветали огненные лотосы, неслись световые дорожки, вертелись светящиеся шары. Пирамида опять превратилась в сверкающий айсберг.
Предаваться безделью – непозволительная роскошь для патриция. Патриций каждый день, каждый час должен быть в гуще событий, следить за последней информацией, знать, что происходит на его планете, кто союзник Лация ныне, кто враг. Заседаешь ты в сенате, или бездельничаешь, ученый ты, чье имя почтительно произносят в Норике, или младший офицер – все равно ты каждый день должен спрашивать галанет: что нового на нашем Лации. Уроженцы Лация – наследники римлян. Для них политика не просто часть жизни – это страсть. Если все жители Неронии буквально помешаны на живописи и архитектуре, то лацийцы относятся к политике, как к искусству. Причем плебеи проявляют куда больше азарта во время политических баталий, чем патриции, для которых обязательность участия снижает ярость борьбы. Случалось, что выступления
