Это как? – с насмешкой и подозрительностью спросил лидер.
Кирилл с показным сокрушением покачал головой и обратился к обиженному, готовому чуть что юркнуть в подъезд:
– Если тебя ударят по одной щеке – не бойся, подставляй другую.
– Еще-о чего! – изумился самый маленький, прикрывая оцарапанную щеку.
Оскорбители звонко засмеялись.
– Понял? А ну подставляй! – сделал угрожающий шаг к подъезду лидер. Жертва приросла к месту и раскрыла рот квадратиком, готовая вопить.
– И тогда ты всегда будешь торжествовать над врагами, – продолжил Кирилл, слез с ослика, взял его в повод и подвел к малышу. – Это тебе. Держи, ну.
Малыш ахнул, пискнул и засветился. Мир исчез. Ослик был живой, настоящий, он дышал теплом и помаргивал.
– Мне мама… не разрешит… – умер он от отчаяния и вернулся в действительность.
– Разрешит, – успокоил Кирилл. – Он будет жить у вас на даче.
– Филипка, бери! – закричали сзади.
– Давайте я возьму! Мне разрешат! – поспешно предложил другой.
– У них нет дачи, – глумливо известил лидер, рассчитанно уязвляя.
– Лучше мне дайте! Ему все равно не разрешат! – готовно и без надежды наседал доброволец.
– А ты, Вован, не лезь! не тебе дают! – прониклись справедливостью двое других. – Может, он родственник. Понял?
– А что он ест?
– Сено, дурак!
– Сам дурак, это не лошадь, он ест морковку.
Кирилл воспитующим тоном поведал:
– А если бы вы были друзьями, это был бы ваш общий ослик. А кроме того, это ослица, у нее будут ослята, и у каждого скоро был бы свой собственный ослик.
Дети помолчали. Условие выглядело слишком нежизненным и набившим оскомину, чтобы перспектива казалась правдоподобной.
– А что для этого нужно делать? – через силу спросил наконец ослолюбивый Вован, глядя под ноги.
– Любить друг друга, – пояснил Кирилл.
Лидер перевел сентенцию на современный русский, и он поперхнулся.
– Заткнись, козел, – сказал Вован. – Чего? Что слышал. Да не лезь ты! Не драться, да… не жадничать… да?
– И не ябедничать!
Кирилл записал на пустой сигаретной пачке номер воображаемого мобильного телефона:
– Ты цифры знаешь? Спрячь. Вот: если Филипок мне позвонит и пожалуется, я приеду снова, и…
– Накажете?
– Отберете?
– Тогда узнаете, но лучше не надо. А теперь первой покатайте девочку. Как тебя зовут? Катя? Давай-ка я тебя посажу, Катя. Слезешь? А вон на тот ящик, с него удобно.
Когда мама Филипка открыла на звонок дверь и увидела на площадке девятого этажа сына, держащего за повод грязноватого живого осла, она естественно лишилась дара речи.
6
День был весенний и грязный. На бульваре выгуливали
