представить, какое хобби могло бы заполнить ее или хотя бы соорудить небольшой мостик между нашими мирами.
После провального свидания я долго не мог прийти в себя. Еще больше замкнулся и ни с кем не общался. Но в чем-то Марина была права, хоть и сама этого не сказала напрямую. Ее поступок говорил громче тысячи слов: «Я чудик». Действительно, я не совсем «нормальный» человек. Что ж, такова моя судьба, жизнь сделала меня тем, кем я был сейчас. Но это не значит, что я всегда буду таким. Я могу все изменить, и то, где я сейчас находился и чего уже добился, подтверждало мои убеждения. Я сам могу измениться, стать нормальным, ну или хоть немного похожим на нормального человека.
Несомненно, в моем маленьком мирке произошли большие изменения. И самое большое было связано с моим переездом. Я не стал пользоваться гостеприимством и злоупотреблять добрым отношением ко мне моего старого работодателя и уже по истечении первого месяца поменял квартиру. Конечно же, я не смог бы этого сделать без посторонней помощи, и она, как всегда, пришла с неожиданной стороны. Сестра Олеси, моей благодетельницы, была риелтором, и у нее простаивала одна квартира в этом же районе. Квартира была двухкомнатной, но скромной по содержанию и даже убогой по местоположению, но мне это как раз не мешало. Она находилась в старом шестиэтажном здании на первой линии железнодорожных путей. Ремонт в ней делали еще при Сталине, и звукоизоляция была соответствующей. Но мне было не привыкать к грохоту стальных колес локомотивов. Так что мы нашли друг друга. Квартира хоть и была, по самым сдержанным оценкам, скромной, и то была мне не совсем по карману. Но и тут моя благодетельница поручилась за меня, и я вселился без первоначального взноса. А сестра ее тем временем обещала подыскать мне сожителя.
Проводы на старой квартире были весьма скромными. Андрей с Сергеем, видимо, даже не поняли, за что они пили, и быстро замкнулись в своей тесной нерушимой компании, запевая былые военные песни. Холбек приготовил свой фирменный плов и даже по такому случаю пригубил немного водки, но дальше мы с ним перешли на чай, и до самого утра он рассказывал мне о своем родном крае. Он рассказывал о своем селе Яккатут, откуда были родом его родители, но сам он юношеские годы провел в Ташкенте. Проведенное в поселке детство он вспоминал с особенной теплотой, хоть и сетовал на трудную жизнь в горах. Служба в армии по счастливой случайности забросила его недалеко от родного села, в пограничную с Киргизией зону, где он в последний раз видел всю красоту родных горных вершин. Он рассказывал о необыкновенно чистых горных озерах и особое место отвел Верхнему Коксуйскому озеру, с которым так и не успел попрощаться. Он купался в нем еще мальчишкой со своими друзьями, наперебой пытаясь заглушить радостный детский смех, эхом тонувший в бесконечной гряде горных хребтов. Кристальные синие воды озера зачаровывали его, когда он был ребенком и когда последний раз видел его, проходя по перевалу с отрядом бойцов в сторону границы. И сейчас он, как зачарованный,
