вышло. Но то Великие, у них в головах в готовом виде уже слышалось полное произведение. А нам проще.
Я балуюсь со звуком не так часто, но во время этого интимного процесса я должен быть в одиночестве. Меня выворачивает наизнанку, если в это время меня кто-то будет отвлекать. Я становлюсь как разъярённый лев, у которого забрали кусок мяса. А если ещё и не получается, муза не желает посещать мою светлую голову, ну тогда прячьтесь зайцы в окрестном лесу.
Все давно уже знают, если я уехал один, то буду писать музыку и меня лучше не трогать. Но если не один, то тот маленький гадёныш, покоящийся сейчас на морском дне, разрывался своим звоном каждый час. Всё-таки мужики своей солидарностью в корне отличаются от женщин. Мы готовы присутствовать с друзьями даже в те минуты, когда друзья бы не отказались побыть и без нас. Мы с большим злорадным удовольствием можем часика в два ночи поинтересоваться о здоровье и благополучии дорогого друга. Поинтересоваться его делами. Предложить свою посильную и непосильную помощь. Поинтересоваться, как развиваются дела на личном фронте. И самое интересное, что всё это бескорыстно и с большим чувством ответственности. Думаю, к женщинам такие мысли не приходят. Хотя…?
Как хорошо, что при всех нечеловеческих стараниях и всевозможных ухищрениях, я так и не выдал преданным друзьям свой «Берег души и иллюзий». Иначе, я был бы не уверен, что и в четыре утра кто-нибудь из мушкетёров не решит меня навестить.
На этот раз всё шло просто замечательно. Я только успевал следить за плавными переплетениями звуков. Композиция росла и крепла самостоятельно. Постепенно, погружая меня в состояние всепоглощающей радости. Наше творчество – это наши маленькие дети. Они рождаются, растут и крепнут. И когда они появляются на свет, то счастье просто переполняет душу. Так получилось и сейчас. Я пару раз переслушал готовое произведение, врубив громкость на полную катушку. И с чувством полного удовлетворения, выглянул на террасу.
Усевшись на перила ногами к обрыву, я пригубил немного коньяку и с наслаждением прослушивал только что рождённую композицию. Поначалу я готов слушать сочинённые вещи часами. Изменяя и продумывая каждую ноту. Странно, но через день, прослушивая свежеиспечённое творение, я уже перестаю вслушиваться и считаю себя полной бездарностью. То, что ещё вчера меня забрасывало на седьмое небо, на следующий день выглядело так нелепо, так тривиально. Не знаю, испытывают ли другие схожие чувства, но в те минуты я даже не помышляю кому-либо давать такое на прослушивание. Но, как птица, вылетевшая из гнезда, так и мелодия должна жить, подвергаясь суду людей. Иначе, зачем писать? Для себя? Каждая вещь имеет своего слушателя. Так пусть живёт и радует других, если это возможно.
Я смотрел на море, наслаждаясь блеском и невообразимой красотой звёздного неба. В городе просто не видно столь великолепной красоты. Мельчайшие звёздочки, которые способен
